ПОНЕДЕЛЬНИК

бумажных объявлениях. Вспоминаешь, что этот рынок открылся недавно. К тому же

некоторые пешеходы все-таки направляли тебя к дому десять. Значит, он где-то близко.

Тебя начинает поташнивать от этой безысходности. Дом с туристическим агентством

расположен на небольшом возвышении, отсюда ты хорошо видишь дом номер десять и в

очередной раз понимаешь, что рынок там находиться не может – из здания никто не

выходит, в него, естественно, никто не входит. Ты приглядываешься к автобусной остановке,

от нечего делать выискивая недавнего собеседника – может, он еще здесь и расстроился?

Становится чуть теплее оттого, что кто-то еще, кроме тебя, может сейчас расстроиться.

Опять смотришь на дом манежного типа и наконец-то замечаешь здание, расположенное за

ним – в отдалении, в низменности, по-видимому, пятиэтажное.

Вряд ли это нужное здание, во всяком случае, в рекламном листке было сказано, что

рынок бытовой техники расположен в помещении дома номер десять по улице Зеленой, и тот

дом не может быть десятым. Он слишком далеко и, наверно, на параллельной улице. И все-

таки ты идешь к нему. Ты так хочешь получить свой телевизор, что возвращаться домой ни с

чем после этих испытаний – больно, противно, тоскливо. Пройти к зданию в отдалении со

стороны туристического агентства невозможно – там зияет котлован, так что ты

возвращаешься на автобусную остановку, опять хромаешь мимо проволочного заграждения

и дома номер десять и сворачиваешь на неприметную дорожку, как только заканчивается

ограда.

Тропинка выводит тебя к пятиэтажному дому, неотличимому по цвету и архитектуре от

всех остальных в этом районе. Опять неудача, думаешь ты. Обходишь дом и сразу видишь

гигантский транспарант, на котором жирными, красными буквами значится: «Рынок бытовой

техники». От красного, от смысла тебе становится тепло и спокойно. Цель достигнута. Дом

десять, но другой корпус. Не успеваешь войти на территорию рынка, как к тебе подлетает

суетливый продавец и предлагает помощь. Тебе нужен телевизор. Узнав, какую сумму ты

можешь потратить, продавец подводит тебя к нужному стенду и перепоручает милой

девушке в красном платьице. Она хлопает тяжело накрашенными глазами и без продыху

щебечет о достоинствах того или иного товара. Ты останавливаешь свой выбор на

телевизоре со встроенным видеомагнитофоном, покупаешь, дожидаешься, пока его погрузят

в специальную коробку и с вожделенным приобретением покидаешь рынок.

Тебе все также больно, даже вдвойне – тяжелая коробка впивается в раны на руках. Тебе

опять холодно. И однако же прирученная мечта воодушевляет, делает обратный путь почти

радостным. От конечной автобусной остановки до рынка двадцать минут пешего хода, и

ничего, что пришлось потратить на дорогу все полтора часа. Теперь ты возвращаешься

домой. С телевизором.

Ты дома. Ставишь заветную коробку на пол и, не разуваясь, направляешься в комнату. У

тебя однокомнатная квартира с кухней и раздельным санузлом. Озябшие, грязно-бежевые

обои, дешевая мебель советских времен. Ты осторожно присаживаешься на табуретку с

острыми углами и тяжело вздыхаешь, ведь предстоит снять ботинки. Не то чтобы тебе жаль с

ними расставаться, но тебя пугают новые страдания. Сейчас, когда ты сидишь без движения,

18

мозоль напоминает о себе только глухим зудом и почти приятным жаром. Снимать обувь с

обоженными руками будет очень неудобно и в который раз за это утро – больно.

Ты наклоняешься и, как можно медленнее, стягиваешь полусапог с левой ноги. К

сожалению, ступня распухла от долгой ходьбы и не пропускающей воздух обувной кожи – с

легкостью разуться не удастся. Ты вскрикиваешь от дикого ощущения: будто бы расческой с

металлической щетиной скоблят по еле зажившей ране. В следующий миг прикусываешь

нижнюю губу и впиваешься ногтями в мягкость ладоней – это несколько смягчает взрыв.

Возможно, целую минуту ты сидишь, не шелохнувшись, тупо уставившись в одну точку на

полу, как будто в забытьи. Затем делаешь резкий вдох и снимаешь второй ботинок.

Удивительно, но на этот раз ничего особенного не происходит. Стягиваешь отсыревший

носок с правой ноги и изучаешь ступню – она красная, распухшая, большой палец

превратился в сплошное пятно вздувшейся, ороговевшей кожи. Жить можно, хотя эта мозоль

будет воскресать после каждой продолжительной прогулки. Тебе кажется, что в палец

воткнута заноза – кожа постреливает в одном определенном месте, но ничего обнаружить

там не удается. Пришло время заняться левой ногой.

Опять снимаешь носок и сразу замечаешь гигантский волдырь на пятке, как раз в том

месте, которое так долго натирал задник полусапога. Белоснежный, неправильной овальной

формы – раньше тебе никогда не приходилось видеть такие огромные волдыри. Идешь в

ванную комнату, правда, чуть прихрамывая и снова, будто для подстраховки, прикусив губу.