Понедельник — пятница

Его рабочее место было на седьмом этаже, в редакции «Последних известий» Ленинградского радио. Там же работала и моя жена. Их столы стояли рядом. На следующий день жена пришла домой и сказала:

— Виктор ходит по редакции и рассказывает, какое он видел чудо.

— А про разрезанную сеть?

— Какую сеть?

И я понял, что тот праздник все-таки вернулся к нему и остался в нем. Это было главным. Потому что вечно праздничным будет круговорот природы и не вечной браконьерская сеть. Нужно было забыть ее, как бы снова разрезать — уже в своей душе — и оставить лишь место одному празднику — Жизни, Любви, Природе.

Теперь мы ездим на рыбалку вдвоем… Словно по немому уговору, мы с Аксакалом не вспоминаем ту разрезанную, разорванную на куски сеть, как бы оберегая образ друга от незнакомой нам и несвойственной ему ярости. Но мы делаем это зря. Ведь так-то подумать: в этой вспышке была и нежность его души, и ненависть ко всему подлому, с чем он не хотел и не мог мириться. Нет, человек не может быть просто добрым — тогда он становится добреньким. Я не хочу забывать своего друга с ножом в руке и с побелевшими от злости губами. Я всегда знал, как он добр, но именно тогда впервые по-настоящему понял его доброту.