Понедельник — пятница

Он прыжками ворвался в стаю и успел дважды, с обеих сторон, полоснуть зубами. Гуси, отчаянно гогоча, поднялись в воздух, а Находка тащил одного за крыло, отворачивая морду от сильных ударов тупого клюва. На берегу он прижал шею гуся лапой и одним движением челюстей перекусил ее, сразу почувствовав теплый и пьянящий вкус крови.

Второго гуся, который плавал, разбросав крылья, у берега, он уже не тронул. Он был сыт и шел пошатываясь. Забравшись в заросли, он долго и старательно вылизывал шерсть, выгрызая из нее колючки и все время ощущая приятный, теплый запах птичьей крови, добытой им самим.

Потом он побежал назад, ступая по старым своим следам, и только там, где нынешним утром он встретил змею, свернул и сделал крюк.

К вечеру он вышел к большому засеянному полю. Здесь особенно пахло мышами, но этот запах уже раздражал сытого корсака. Он сел, прислушиваясь, потому что издалека раздался удивительно знакомый ему звук, и тогда, коротко тявкнув, Находка бросился на него. Он бежал, раздвигая тугие стебли пшеницы, а звук нарастал, шел навстречу, и наконец над Находкой с гулом пролетел самолет.

Находка повернулся и побежал за ним. Внезапно у самолета вырос и повис широкий хвост, веером опустился к земле, и Находка резко остановился. Отвратительный запах ударил ему в ноздри, нестерпимо заболело в гортани, и корсак широкими прыжками бросился прочь.

Самолет сделал круг и вернулся снова. Но теперь Находка убегал от него, хрипя и откашливаясь. Он убежал далеко, достаточно далеко, чтобы его снова не задел серый хвост, тянущийся к земле, и, задрав морду, печально глядел на самолет, пока тот не исчез и не смолк его гул.

Тогда Находка встал и пошел обратно, в степь.

У каждой степной лисицы есть свое владение, добытое в бою с прежним хозяином. Находка не знал этого. Вернувшись к озеру, он нарушил закон сильного.

Он сначала почувствовал соперника, прежде чем увидел его. Старый корсак стоял, повернув к Находке морду, и ждал. Находка потянулся носом к носу старого корсака, но тот оскалил зубы.

Наконец новый знакомый решил обнюхать Находку. Они стояли почти бок о бок, и со стороны могло показаться, что корсаки стараются уколоть друг друга острыми носами. Вдруг новый знакомый резко прыгнул, и Находка едва успел отвернуть морду. Зубы больно скользнули по его лопатке, и тогда Находка, изогнувшись, вцепился в шею старого корсака.

Тот вырвался. Теперь они стояли друг против друга, внимательные и осторожные. Старый сделал едва уловимое движение вправо, и Находка чуть присел, чтобы не упасть, если он кинется… Находка никогда не дрался, и все, что делал сейчас, делал так, как диктовал ему инстинкт. Но в том, другом, корсаке жила обостренная годами и опытом сила. Он уже привык к борьбе, он вырос в степи, у него были крепкие плечи, а по ложбинкам в шерсти можно было догадаться, что чужие зубы не раз впивались в его тело. Мускулы у него затвердели в вечной погоне за добычей и любовью и в бегстве от своих врагов — собаки и человека.

Находка почувствовал это. Он начал медленно отступать, не сводя со своего противника глаз, Старый корсак кинулся снова, Находка увильнул, и зубы щелкнули возле его горла. Он успел схватить врага за плечо, но тут же покатился в траву, сбитый сильным ударом. Его лапа оказалась в пасти старого корсака, и, если бы Находка снова не вцепился в его шею, тот перекусил бы лапу.

Они отскочили в стороны так же стремительно, как и сцепились. Находка опять начал медленно отступать, но старый корсак уже не бросился на него. Он стоял и смотрел, как уходит Находка, а потом, изогнув шею, начал лизать окровавленную шерсть на плече. Находка повернулся и затрусил прочь, подальше от опасного соплеменника, прихрамывая и повизгивая от острой боли.

5

Раны зажили быстро. Находка был молод и никогда прежде, живя у человека, не испытывал голода. Поэтому очень скоро он почувствовал прежнюю силу, хотя и не решался подойти к озеру, возле которого обитал старый корсак. И все-таки им пришлось встретиться вновь.

Хозяин озера выздоравливал тяжело и медленно. Находка не знал, что после боя старый корсак дотащился до камышей и залег там. Раз в день он выползал к берегу и съедал несколько дохлых рыбешек, которых выносило волной. Даже полевки легко ускользали от старого корсака. Но все-таки он выздоравливал и по-прежнему оставался хозяином озера, которое кормило его несколько лет.

Между тем степь по-осеннему пустела, и Находке становилось все труднее добывать себе пищу. Он хорошо помнил, как ворвался в гусиную стаю, и чаще и чаще его начинало тянуть к озеру. Однажды, пробегав весь день и поймав лишь несколько мышей, он снова направился к озеру, внимательно принюхиваясь, чтобы первым почуять старого корсака. Он вышел к озеру далеко от того места, где дрался, и пошел дальше, ступая осторожно и бесшумно, потому что черный влажный нос уже уловил запах птицы.