Понять другого (сборник)

Перейдем к следующему случаю. Я вижу след. Обманутый моделью «чудовище-смерть», я предполагал, что, поскольку произошли новые исчезновения людей, они должны быть связаны с чудовищем. Но исходная логическая посылка неверна. Видимый мною след может принадлежать машине или аппарату… любому геометрическому телу определенных размеров и конфигураций… И обладающему определенным запахом… Таким, как этот… Запахом гниения растительных масс…

Память подсказала, где и когда я чувствовал такой запах…

В то же мгновение огромная гора водорослей, у которой обрывался след, шевельнулась и сдвинулась с места. Из нее двумя ракетными струями ударили газы гниения. Гора поползла, волоча за собой длинный хвост и оставляя широкую колею. Она оделась в сверкающую чешую, состоящую из мириад воздушных пузырьков. Поднялась вверх, подобно дирижаблю, затем опустилась. Гора стала менять очертания, из нее вытянулась «шея», «щупальца». Они протянулись ко мне, закрутились вокруг пояса. Я попытался освободиться, рванулся и запутался в сотнях живых нитей.

Пришлось включить генхас, отсечь «щупальца» от основной массы, разбить гору на части. Каждая часть продолжала двигаться, роняя спутанные подгнившие клубки водорослей, словно куски тела.

Я включил локаторы на поиск металла и услышал ясный сигнал. Подозрения перешли в догадку. В одной из частей «чудовища», в ненасытной его «утробе», я обнаружил намертво спеленутого робота, истратившего всю энергию аккумуляторов на тщетную борьбу с «чудовищем», ко встрече с которым он был не готов, ибо никогда с ним не встречался и не мог загодя распознать опасность, а в программе не имелось никаких указаний.

У меня не было времени заниматься роботом, прежде всего надо найти профессора Ветрова, «чудовище» проглотило его менее трех часов назад — возможно, он еще жив. Но искать человеческое тело в огромной переплетенной массе было так же трудно, как булавку в стоге сена. А свободно орудовать лучом генхаса и расчленять массы на мелкие части я не мог из-за боязни убить профессора, если каким-то чудом он еще жив. Биолокаторы плохо помогали, сигналы от сплетения водорослей и живущих в них миллионах мельчайших существ сливались, накладывались один на другой.

Когда я замечал подозрительный холмик или впадину на теле «чудовища», я бросался в перепутанную массу, рискуя запутаться. Мне удалось отыскать трупы двоих людей. Они были изъедены обитателями «водорослевого чудовища», значит, пробыли в его «теле» достаточно долго. Вероятно, это те водолазы, что пропали первыми. Какие же бактерии сумели растворить ткань их костюмов? У меня не было времени решать эту загадку. Минуты, десятки минут уплывали быстро, исчезали в водовороте, в темном омуте. От усталости шумело в ушах.

Я снова и снова штурмовал останки «чудовища», заставляя работать на пределе все органы поиска, пока не нашел еще двоих людей: сначала мертвого техника, а затем — профессора Ветрова. Увы, профессор тоже был мертв.

Знакомый запах — запах «чудовища» исходил от их трупов. Значит, все они задохнулись, растратив в бесплодной борьбе запасы кислорода из своих баллонов, или…

Кончиком языка я коснулся того места на костюме профессора, где шлем соединялся с воротником, потом — пятнышка, где уже начала образовываться трещинка в пластике, сравнив ощущения с запахом, с излучениями, — запустил «внутреннюю лабораторию криминалистики». Сравнительный анализ показал: «чудовище» выделяло алкалоид. Причем он содержался лишь в тех водорослях, которые расположены в глубине его «тела», хотя они почти ничем не отличались от других водорослей того же вида, которые составляют «кожу» или «щупальца». Алкалоид с примесями щавельной и серной кислот растворял ткань, из которой состояли костюмы людей.

Эти исследования подсказали мне необычный вывод: в зоне города, питаясь его отбросами, подвергаясь воздействию излучаемой им энергии, морская флора и фауна, в том числе водоросли, менялись. Менялись настолько, что водоросли объединялись в гигантское сообщество и на разных его уровнях перерождались. Впрочем, биологам давно известно, что некоторые водоросли резко изменяются, иногда до неузнаваемости, когда меняется состав или температура воды. В лабораторных условиях удавалось вызвать такое же явление повышением или понижением давления. Бывали случаи, когда ученые с удивлением обнаруживали, что водоросли, которые раньше относили к разным видам, на самом деле принадлежат к одному виду. Но в данном случае процесс пошел еще дальше. Жизнь в сообществе преобразила поведение и структуру водорослей, вызвала как бы распределение функций. Появилась специализация: водоросли захвата и охоты, водоросли-двигатели, вырабатывающие газы, «водоросли желудка», выделяющие соответствующие кислоты и растворяющие «пищу». Так случайное сообщество постепенно перерастало в сообщество-организм…