Понять пророка

– Не знаю. Очень часто истинный смысл предсказанного понимаешь только после того, как события уже произойдут… – попытался было объяснить я. – Как мне кажется, понятно только то, что команде в Скальной Гряде грозит какая-то опасность.

– А что за вожаки и щенки? – поинтересовался Ромни, помощник и давний соратник Маныша, какого-то черта прибывший сегодня с утра и отирающийся по моей берлоге с одному ему известными целями.

– Детей в деревне двое. Сын Ольгерда и сын Боно. Обоим им рано искать себе невест… Тем более, что и мстить кому-то им пока не с чего… – грустно пошутил я. – Поэтому у меня лично нет объяснения…

– Мда… Пророчество есть, а смысла в нем нет… – скривился в гримасе Ромни.

– Смысл есть. Просто мы о нем не догадываемся. Мало информации о происходящем. Если бы не эта долбаная статья, ограничивающая использование техники в мирах, в которых есть возможность столкновения с высокотехнологичными цивилизациями, я, имея возможность наблюдать за социальной и политической обстановкой в регионе, с высокой вероятностью мог бы предположить несколько вариантов объяснений, – хмыкнул я. – А сейчас приходится только догадываться и переживать за ребят.

– За этих аборигенов? – не поверил мне Ромни. – Тебе-то какое до них дело? Да что бы с ними ни случилось – они лишь объекты наблюдения и не более… Ну передохнет там пара сотен – так их миллионы… Новых найдем!

Чувствуя, что начинаю закипать, я прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов-выдохов: цинизм многих сотрудников Службы по отношению к исследуемым мирам меня давно не удивлял, но отношение к моим друзьям меня бесило не на шутку. Тем более что я и сам не так давно понял, что Мерион, Ольгерд и еще несколько человек мне ближе и роднее, чем эти вот гуманоиды, считающие себя цивилизованными людьми. А на самом деле лишенные многого того, что, на мой взгляд, и является самым ценным в Личности – умения дружить, сопереживать, любить; искренности, непосредственности и человечности…

– О, а ведь ты злишься… – видимо, кинув взгляд на показания искина, удивленно произнес Маныш. – Что, и вправду переживаешь? Интересно…

– Надо же! А ведь считает себя исследователем и ученым… – с издевкой в голосе не преминул поддеть меня Ромни. – А мне кажется, что надо исследовать его…

Я открыл глаза, холодно посмотрел на него и, вдруг поняв, что такое ненависть, сдерживая себя, процедил:

– Знаешь, а ведь я действительно стал другим. Эти самые аборигены меня многому научили. Например, умению защищать своих близких и друзей. Так что если ты не заткнешься, то я буду вынужден применить насилие…

У Ромни отвалилась челюсть.

– Ромни, оставь нас… – оправившись от шока, вызванного моими словами, приказал Маныш. – Я сказал оставь! – Видя, что его помощник судорожно пытается что-то сказать, начальник привстал с места и указал пальцем в сторону двери. – Я с тобой потом поговорю…

Глядя на испуганного моим заявлением мужчину, я ощутил еще одно, не присущее мне ранее чувство – злорадство. И понял, что наконец начинаю жить по-настоящему…

– Давай вернемся к Пророчеству, ладно? – удостоверившись, что Ромни вышел в коридор, повернулся ко мне Маныш и помахал передо мной блокнотом. – Что бы ты сделал, прочитав его, если бы тут не было нас?

Глава 20 Седой

Возвращаться на остров Черной Скалы было чрезвычайно приятно. Все то время, которое я прожил при дворе Ригведа Справедливого, будучи телохранителем его беспутного сынка, мне так не хватало гостеприимных стен Академии и ее учителей. Спеша по улицам городка, выросшего под ее стенами, за Семисом, одним из лучших офицеров герцога Бурша, я с тоской смотрел на ее величественные стены и мечтал урвать хоть несколько минут, чтобы навестить всех тех людей, которые за год, проведенный в ней, стали мне роднее полузабытой за годы скитаний родни. Увы, особенно помечтать об этом мне не удалось – капитан внезапно скользнул в неприметную дверь здания, в котором я вдруг узнал таверну «Меч Победителя» – не самое плохое место для отдыха на острове Черной Скалы. Двигаясь вслед за ним по узкому коридорчику, я сообразил, что входить в нее с черного хода мне еще не приходилось. И это заставило меня улыбнуться.

Выбравшись из-под лестницы, мы окунулись в полумрак здоровенного зала, как обычно, забитого посетителями до предела, и, расталкивая суетящихся слуг, пробрались на второй этаж, где Семис заранее зарезервировал столик.

Голона видно не было, и я этому здорово обрадовался – лицезреть этого гнусного мальчишку мне надоело буквально через пару дней после начала службы. Поэтому я с удовольствием занялся любимым делом – стал рассматривать отдыхающих в зале людей, стараясь представить, чем они занимаются в жизни за пределами таверны. О чем мечтают или горюют. К чему стремятся. Увы, в профессии телохранителя не так много развлечений, поэтому такое занятие в моменты, когда не надо выполнять свои обязанности, а надо просто ждать, здорово скрашивает одиночество…