Понять, простить, полюбить

В замке ее встретила та самая дочь герцога, леди Нуаре. Новоиспеченная экономка разохавшись на тему явно затянувшегося ненастья, предложила чашечку чая на травах, Рассказала свою печальную историю — погибший в море перед самой свадьбой жених, ее клятва верности покойнику (с точки зрения Лины, довольно глупая: тому ни тепло ни холодно, а жизнь девушки разрушена!), вошедшее в положение общество, не препятствующее замужеству двух младших сестер: пока старшая придет в себя от такого удара! Что же, сестрам угасать в старых девах? Тихая жизнь в замке со стариком отцом, возвращение со службы брата, подготовка к его свадьбе, и новый удар: простуда, перешедшая на легкие. И скоропостижная смерть молодого, полного сил человека. Даже искали ведьму, наславшую проклятие на семью, не нашли. Смерть отца и тихое угасание в замке на скромную ренту, оставшуюся от матери. И вот, наконец, замок возвращается к жизни. На удивление Лины, леди Херриэт к новому обладателю титула претензий не имела, наоборот, отказалась остаться доживать свои дни в замке, на правах дальней родственницы, предложила себя в экономки, так как быстро поняла, что толпа молодых людей ничего в ведении хозяйства не понимает и нуждается в руководстве.

— Так что, милочка будем вместе, по мере возможности скрашивать мальчику жизнь в этом замке. Что такое? Милочка, я же не имела ввиду что-то, нарушающее приличия, нет, что вы, просто сделаем жизнь комфортнее.

Поговорив с экономкой, рассказав немного о себе, о смерти родителей, не упоминая, впрочем, кто был ее причиной, выслушав сочувствующие слова и соболезнования, Мейлина отправилась в сад, погулять перед собеседованием. Будущий хозяин еще не вернулся от короля. О вчерашнем ненастье напоминали только сбитые с деревьев листья и ветки, усыпавшие дорожки. Девушка медленно шла, осматривая полузаброшенный сад. Остановилась у пруда, к которому спускалась мраморная лестница, образуя нечто вроде причала. Простая деревянная скамья у самой воды стояла уже совсем сухая. Девушка присела, наслаждаясь одиночеством. С берега ее прикрывали ветви плакучей ивы, свисавшие до самой воды, так что ее, в сереньком костюмчике, заметить среди ветвей было сложно. Посидев и приведя мысли в порядок, она полюбовалась грациозной парой лебедей, выплывших из камышей и направившихся к ней. Она пожалела, что не взяла булки, что бы покормить королевских птиц. Собралась вставать, как вдруг услышала шаги, и почти над ее головой громкие мужские голоса.

— Вот куда ты так стремился! Красиво! А булку взял для птичек? — спросил первый из собеседников.

— Линн, неужели ты думаешь, что я так оголодал, что таскаю еду в карманах? — ответил второй, чем-то знакомый голос, — конечно для них! Тетушка Херриэт рассказала, что лебеди живы-здоровы, только это молодая пара, старики живут отдельно, иначе могут подраться.

— Из-за булки? Или самки?

— Нет, из-за территории. Из-за самок лебедь дерется только раз в жизни. Потом пары неразлучны всю жизнь. Лебединая верность.

— А если один из партнеров погибает? Все-таки, дичь, на которую кто только не охотится!

— Если второй партнер выжил, то или всю оставшуюся жизнь один, или, если повезет, может найти партнера на один-два сезона, из таких же, осиротевших, и даже завести потомство. Но такие пары долго не держаться!

— Надо же, у нас бы так!

— К сожалению, только у животных. У волков, например. А вот у лошадей и коров наоборот. Покрыл сколько сил хватило, они все с детьми, а ты только бегаешь и следишь, что бы не отбили, или не напал кто!

— И что бы я делал, если бы все девицы были, как лебеди?

— Сидел бы и смотрел, как они птенцов другим выводят! Хватит! Не трогай больную тему!

— Да помню я про твой вынужденный целибат!

— Вот и помни. Знаешь, как их зовут? Карл и Клара! Смотри и учись! Как Карл кусочки булочки партнерше подталкивает! Значит, скоро награду получит. Ладно, пошли, надо еще старикам булки оставить. Да и пора с кандидаткой на должность секретаря переговорить, Стивен Стивеном, но бог знает его вкус. Не хотелось бы потом, года два с чучелом раскрашенным общаться. Будет глазки строить, ресничками хлопать, соблазнять! И ведь не объяснишь, что пользы от меня, как от козла молока, только если захочет заикание на нервной почве получить.

— Эй, ты что?

— Вот не найдет дед способ, тогда, в последние дни, найдешь мне бабу не из пугливых, и я таким образом мир этот покину, хоть не как монах, а как мужик!

— С ума сошел? Там в первый раз так больно, наверное, больше чем девственнице в брачную ночь! Я что, зря из сарая с голым задом вылетел!

— Феерическое было зрелище! Приятно вспомнить. Сено, солома, вылетаете вы через крышу, ты орешь, но девку держишь, поза классическая, у обоих зады голые. Твоя коровница орет от страха. Ты крылышками бяк-бяк, пролетели метров десять и прямиком в курятник! Куры то, как полетели в разные стороны, пух, перья, яйца битые! Класс! У меня надолго охоту отбило. Так что польза была!

— Хорошо тебе смеяться, а знаешь, как меня петух в задницу клюнул, как больно! Вот я и вылетел на потеху всей толпы с голым задом!