Понятие любви в латинской патристике IV-V вв.

Родительская любовь не должна затмевать собою любовь к Богу, – таков лейтмотив рассуждений Иеронима Стридонского о любви родителей[370]. Ложная любовь к родителям негативно влияет на состояние веры человека и может создать демаркационную линию между человеком и Богом. «От любви к родственникам – этого тарана, (разбивающего стены), колебающего веру, – метафорически выражается Блаженный Иероним в письме к монаху Илиодору, – следует быть укрепленным стеною Евангелия…(Лук. 8, 21. Мф. 12, 49).»[371] С одной стороны, человек должен слушаться своих родителей. Это подчеркивает блаженный Иероним, ссылаясь на любовь и послушание, оказываемое Христом Богоматери и воспитателю. «Нет похвалы в том, если вы любите друг друга – так характеризует любовь «отцов и детей» блаженный Иероним, – но есть преступление в том, что вы друг друга ненавидите. Господь Иисус повиновался родителям своим (Лук. 2), почитал матерь, для которой сам был Отцом»

[372]. С другой стороны, родительская любовь никогда не может иметь большее значение, чем каритативная любовь к Богу. Родитель, ставший на место Бога, превращается в идола, а служащий этому идолу – в зверя, подобного дочери Иродиады, послушной своей матери (Мтф. 14: 6–12.).

Любовь родителей к детям и детей к родителям сопряжена с имущественными отношениями. Выполнение заповеди о почитании родителей и о любви родителей к детям означает по факту оказание родственникам имущественных и финансовых дотаций[373]. Именно это имеет в виду Иероним Стридонский, когда пишет, что вдова «не должна оставлять детей своих в бедности, но должна одинаково любить их»[374]

.

Если человек действительно любит Христа, действительно отвергает всецело себя ради служения Ему, принимая монашество, отвергает мир, он не может не быть жестоким к родителям, что важно по причине любви к ним. Если родители препятствуют выбору монашества таким человеком, то он, как прямо указывает Блаженный Иероним, должен себя вести следующим образом: «пусть отец упадет, (перекрывая) вход в дом, ты шагни через седого отца и с бесслезными глазами взлети к крестному знамени. Один метод явить родственную любовь – (это) проявить жестокость в данном случае»[375]. Откуда такая жестокость? Неужели, чтобы полюбить Христа, нужно возненавидеть родственников? Конечно, нет. Наоборот, человек, угодивший Богу, вернувшийся на Родину, которая есть Царство Небесное, получает небесное гражданство и является ходатаем перед Богом за своих родных. «В этом случае своим отцу и матери ты добьешься (получить) право этого же (небесного) гражданства»[376]. При этом Иероним Стридонский указывает, что любовь сына к отцу является образцом для любви монаха к своему игумену.

Высшая степень родительской любви состоит в том, чтобы святые родители учили детей искусству святости и для этого на время отстраняли от себя. Кажущаяся жестокость в словах Христа «мать моя и братия моя сии суть, иже исполняют волю Отца моего (Мтф. 12, 50 и Mк. 3, 35) есть высшая любовь. В связи с этим богослов пишет: «что в такой степени любвеобильно, как сохранение сына святым для святой матери? И она желает тебе жить и не видеть тебя до времени, чтобы всегда видеть со Христом»[377].

Таким образом, кажущаяся напряженность между родительской любовью и каритативной любовью к Богу разрешается Иеронимом Стридонским тем, что либо родительская любовь достигает уровня каритативной любви ко Христу, либо любовью к Богу преодолевается любовь родителей к детям, либо между ними устанавливаются отношения жесткой иерархии. Любовь к Богу важнее любви к родителям. «Воздадим родителям должное им, как родителям; если, однако, они живы, то (пусть) славу свою полагают в том, что дети предпочли им служение Господу»[378].

Большое значение блаженный придает любви к уже почившим. «Он (умерший – О. П.) должен быть вожделенным для тебя как отсутствующий, а не как умерший; чтобы казалось, что ты ожидаешь, а не потерял его.»[379]

В данных словах выражено общехристианское отношение к смерти как успению, длительному сну, к любви, как способной соединять любящих: умершего человека с еще живущим на земле.

§ 4. Любовь как филия или дружеская любовь

Дружбу блаженный Иероним рассматривает именно как любовь, а не просто как межчеловеческое отношение. Соответственно дружба, как и любая другая любовь, обладает предикатом вечности. Истинная каритативная дружеская любовь не имеет конца. «Дружеская любовь, которая может прекратить свое существование, никогда не была подлинной»[380] Соответственно, дружба есть любовь, имеющая свою специфику, но она не есть «форма любви», а есть единая любовь. Именно этот акцент на единстве в любви «красной нитью» проходит через все содержание святоотеческих трудов.