Понятие права

Если так много неопределенности может вдруг появиться в скромных сферах частного права, насколько больше мы найдем ее в высокопарных фразах конституции, таких, как пятая и четырнадцатая поправки к Конституции Соединенных Штатов, говорящих, что ни одно лицо не будет «лишено жизни, свободы или собственности без должного законного процесса (due process of law)»? Об этом один автор сказал[10], что истинный смысл этой фразы в действительности совершенно ясен. Это означает, что «ни один w не будет х или у без z, где w, x,y,uz могут принимать любые значения в широком диапазоне». Напоследок скептики напоминают нам, что не только правила неопределенны, но и интерпретации их судами могут быть не только авторитетными, но и окончательными. В свете всего этого, не является ли понятие закона как, по существу, содержания правил большим преувеличением, если не ошибкой? Такие мысли приводили к парадоксальному отрицанию, которое мы уже цитировали: «Статуты — источники права, но не само право»[11].

3. ОПРЕДЕЛЕНИЯ

Следовательно, существует три постоянно возникающих вопроса: Чем право отличается от приказов, подкрепленных угрозами, и как оно связано с ними? Чем правовая обязанность отличается от моральной и как связана с ней? Что такое правила и в какой степени право есть дело правил (affair of rules)? Основной целью большинства размышлений о «природе» права было — развеять сомнения и затруднения по этим трем вопросам. Ныне можно видеть, почему эти размышления предпринимались обычно как поиск определения права, а также почему, по крайней мере известные формы определений, сделали так мало для разрешения насущных трудностей и сомнений. Определение, как предполагает это слово, — это, в первую очередь, вопрос проведения границ или различения между одним типом вещей и другим, что язык фиксирует отдельным словом. Необходимость в таком проведении границ ощущается только теми, кто в совершенстве использует в повседневной речи обсуждаемое слово, но не может установить или объяснить различия, которые, как они чувствуют, отделяют один тип вещей от другого. Все мы иногда попадаем в такое положение. В полной мере это относится к человеку, который говорит: «Я могу опознать слона, когда вижу его, но не могу дать ему определения». Та же самая ситуация была выражена знаменитыми словами св. Августина[12] о понятии времени. «Что тогда есть время? Если никто не спрашивает меня, я знаю; если же я пытаюсь объяснить это, когда меня спрашивают, — я не знаю». Таким же образом, даже опытные юристы ощущают, что хотя они знают право, существует масса всего в праве и в его отношениях к другим вещам, чего они не могут объяснить и не вполне понимают. Подобно человеку, который может из одной точки знакомого города попасть в другую, но не может объяснить или показать другим, как сделать это, тем, кто настаивает на определении, нужна карта, ясно показывающая отношения, которые, как они смутно чувствуют, существуют между законом, который они знают, и другими вещами.

Иногда в таких случаях определение слова может предоставить подобную карту: в одно и то же время оно может эксплицировать скрытый принцип, который руководит нами в использовании слова, и может обнажить отношения между тем типом феноменов, к которым мы применяем слово, и другими феноменами. Иногда говорится, что определение «просто словесное» или «просто о словах» («merely verbal or «just about words»); но более всего может вводить в заблуждение, когда определяется выражение, постоянно используемое. Даже определение треугольника как «трехсторонней прямолинейной фигуры» или определение слона как «четвероногого, отличающегося от других тем, что оно имеет толстую кожу, клыки и хобот», скромно указывает нам на стандартное использование слов и на вещи, к которым эти слова применяются. Определение такого известного типа делает сразу две вещи. Оно одновременно предоставляет код, или формулу, переводящую слово в другие, хорошо понимаемые термины, и выделяет для нас тип вещей, для обозначения которых используется это слово, указывая на те черты, которые оно, в общем, разделяет с широким семейством вещей, и на те, которые выделяют его среди других, принадлежащих к тому же семейству. Ища и находя такие определения, мы «смотрим не просто на слова... но также и на те реалии, для разговора о которых мы используем слова. Мы используем обостренное знание слов для того, чтобы заострить наше восприятие явлений»[13].