Поной-городок, Москвы уголок

С полуночи, не переставая, дул ветер – зябкий, бесприютный, словно бобыль-бродяга. Ночи летом в наших местах светлые: солнце, нырнув за горизонт, сразу начинает подниматься снова. Час был поздний. На берегу – ни души. Солнце закатилось за низкие фиолетовые облака, которые затянули небо у горизонта. По морю поплыл редкий, как крупная сеть, туман. Пригревало солнце. Вода блестела в его лучах, вспыхивала перламутром. О борта карбаса² плескались волны. К вечеру стала разыгрываться непогодь. В горле Белого моря и так не бывало спокойно: тут всегда толкутся суматошные волны. Лохматые, сердито кипящие, они кидаются на каждое проходящее судно порой с самых неожиданных сторон. А тут к вечеру стал крепчать, свирепея, полуночник³, ветер похуже севера, в этот ветер рыба идёт. Он затянул небо мглой, приволок низкие тучи с дождём. Карбас стало трепать ненастье, как бумажный кораблик под проливнем. Карбас стоял на отводнице, не оторвало бы от отводницы. На тоне Красный нос опять – таки ветер-побережник ⁴, гонит в невода серебристую боярышню-рыбу сёмгу. Этот ветер дикой, холодный и взводень⁵ большой роет, худой ветер, только успевай отводи все посудины в Северную губу иначе раскатает по дощечке. Ветер моряна⁶– порато⁷ сильный, холодный, но в реке, где стоял РУЗ (рыбоучётное заграждение), он всегда приходил с рыбой. Обедник⁸– хороший ветер, но без рыбы. Южный⁹ с гор идёт, волн почти не даёт, но а всток¹⁰ – эти хорошие ветры. Запад так и есть запад. А пока что дул полуночник, который приходит с моря Баренцева, со свирепым полуночником приходит накат, и море, неистовствуя, несётся на берега, кидается на отмели, заливая их, мутя воду, роняя на песок клочья пены. Лохматятся, свирепеют волны, ставя брёвна плавника в полосе прибоя торчком. Накат подобен очистительному летнему ливню с грозой. После него на побережье становится тихо. Море ластится к берегу, сквозь разрывы в тучах в приполярной сумеречности проблескивает весёлый солнечный луч. Обычно после этого шторма, после отлива чего только ни выкинет море: всякие баночки, бутылочки, сети, верёвки. Белое море выносит из вод бескорые, мытые-перемытые корневища столетних сосен и лиственниц, взятые неведомо где-то ,то ли в мезенских, лекушонских да онежских лесах, то ли в чащобах Приуралья. А иной раз виновато вьюжит волна обломки корабельных бортов, поплавки от неводов да закрученные папирусными свитками куски бересты… Вот тебе и июнь месяц, который стоял прозрачный, солнечный, но прохладный: всё время не переставая дули резкие ветра с полуночной стороны. Даже в заветерье, хоть и на солнышке, ватник не снимешь.

      Начался прилив. Волны шумят значительно ближе, а в неводе опять вода, скоро она совсем накроет его, и там, где теперь песок и я, ночью будет ходить сёмга, натыкаться на сеть, и идти вдоль неё в сторону моря, стараясь её обогнуть и будет попадать в горло невода и кружиться там бессильно и настойчиво, в поисках выхода, пока вода снова не спадёт и не придут рыбаки и не станут их бить и класть в ящики. Будут всюду слюдяно блестеть мелкие лужи ходившей в ней сёмгой, песок гофрированный со следами чаек, море шипит где-то далеко, и там над чем-то вьются чайки, присаживаются и опять взлетают.

       Солнце наконец садится. Долго и мёртво мерцает оно последней искрой, верхним своим окончанием, и эта последняя искра коричневеет и гаснет. Остаётся одно остывающее небо на том месте, гряда прозрачных облаков и широкая краснота. Остаётся космический свет над головой, остаётся белая ночь с тишиной, с безветрием, со слабым ропотом волн приближающегося моря. Утром опять солнце, опять мелеет море и уходит, обнажая песчаный берег и невод. И в неводе снова плеск и шум, солнечные брызги, и среди брызг и плеска – рыбаки в мокрых одеждах, мокрыми палками в руках. И бьют, бьют, кротят, усыпляют рыбу, стаскивают в ящики и на носилки.

Приливы – очень интересное явление. Не всякое море имеет приливы. Только те, что свободно связаны с Мировым океаном. В Чёрном или Каспийском морях их практически нет. Зато самые большие приливы в России – все в северных водах. На Охотском море, к примеру, в устье реки Пенжины приливная волна до десяти метров, в устье реки Мезень, впадающей в Белое море, высота её больше девяти метров, в устье реки Поной, также впадающей в Белое море, более четырёх метров. Приливы возникают на земле через строго определённые промежутки времени- 12 часов 25 минут. Это связано с движением Луны вокруг своей орбиты. Каждые сутки «полная вода» запаздывает на 50 минут. Современные учёные-океанологи могут рассчитать и подготовить таблицы приливов на год, десятилетия, сто лет вперёд.