Пообещай лучшую ночь

Внутренне содрогнувшись, Мири кивнула:

— Да. Поэтому в моей семье так серьезно относятся к религиозным праздникам.

— Надеюсь, что он в будущем будет относиться с уважением к праздникам других конфессий.

Мири замерла, и ее глаза расширились. В них промелькнула надежда, и она судорожно сглотнула.

— Спасибо, — сказала она и облизнула губы.

Бенджамин видел, что она просто боится надеяться и очень скучает по семейным праздникам.

Он почувствовал себя польщенным тем, что Мири так раскрылась перед ним. У него было такое чувство, что она многое прячет в себе.

Но она все еще не улыбалась.

Так что он весело спросил:

— Дзюдо? Вы меня заинтриговали. Пианино вам подходит.

Она напряглась:

— Каким образом?

— Это подходящее занятие для примерной христианской девочки. — Он пожал плечами. — Но дзюдо? Не слишком ли жестко?

— Те из нас, кто посещал бесплатные средние школы, должны были уметь постоять за себя, — пошутила она.

— Так, значит, вы продукт бесплатной средней школы? — спросил он.

Ему было приятно видеть, как она вскинула голову, а глаза ее засверкали.

— И горжусь этим.

Уголки ее губ наконец-то дрогнули.

Он улыбнулся.

Она была ослепительно красива, когда вспыхивала.

Она всегда была ослепительно красива.

Моргнув, чтобы разрушить ее чары, он откашлялся и указал на ее тарелку.

— Хотите еще?

Мири выпрямилась, сначала не понимая, что он имеет в виду, а потом посмотрела на свою пустую тарелку. Улыбнувшись, покачала головой:

— Я больше не в силах проглотить ни кусочка. Больше всего мне сейчас хочется найти уютное местечко, где я могла бы устроиться поудобнее и подремать после еды.

Он рассмеялся. Его позабавило, что она умеет быть откровенной, не будучи грубой. И его почти не насторожило то, что ему доставляет такое удовольствие кормить ее.

Почему заботиться о ней так приятно? Она была его гостьей, но это не было для него вызовом в физическом или финансовом плане. Заботиться о гостях — это так естественно. Но удовлетворение, которое он испытывал при виде ее удовольствия, было скорее гордостью пещерного человека, заботящегося о своей женщине, чем вежливостью современного мужчины, ухаживающего за своей гостьей.

Доставлять удовольствие Мири было для него не проявлением вежливости, а потребностью.

— Это легко устроить. Может быть, мне проводить вас в вашу комнату, где вас ждет большая кровать?

Она покраснела.

— Нет, нет, нет. То есть нет, спасибо. Я еще не готова лечь спать, — сказала она с придыханием. Потом сглотнула и облизнула губы. — Кроме того, зачем идти так далеко, когда здесь есть роскошный диван и горящий рядом камин? К тому же свечи еще не погасли…

Ее глаза сами были как свечи, горя ярким огнем и прожигая его насквозь.

Он сглотнул.

Они уже однажды сидели на этом диване, и результат был… обжигающим.

Они уже играли с огнем — на самом деле, в течение всего ужина, — и он мучительно пытался сопротивляться ее влиянию на него.

— А если мы зайдем слишком далеко? — спросил Бенджамин прямо.

— Никто не узнает, если мы только один раз… — выдохнула она.

Он замер.

Они не должны были… по многим причинам… но они хотели этого, и она была права, в настоящий момент они были одни во всей вселенной.

— Вы этого хотите?

Он заставил себя спросить об этом, хотя уже отлично знал ответ.

Он никогда в жизни еще не испытывал такого непреодолимого желания.

Пусть это будет их секретом, но это должен быть выбор их обоих.

Потом никто из них не должен говорить, что это было лишь затмением, что они пошли на это под влиянием момента.

Но ждать ее ответа было для него пыткой. Он видел, как напряженно работает ее мозг.

И когда она кивнула, у него перехватило дыхание.

Взяв графин с вином, он встал и жестом предложил ей проследовать вперед, к камину и дивану.

Ее взгляд упал на диван, и ее глаза расширились.

Место преступления.

Он знал, что все еще существует риск того, что она передумает.

Ее щеки покраснели.

Мири перевела взгляд с того места, где они целовались накануне, на него.

И снова кивнула.

Когда она поднялась, он с трудом сдержал стон.

Пояс ее халата ослаб, и полы разошлись немного, так что он мог видеть краешек ее кружевного бюстгальтера. Она пошла к дивану, и ее каблучки звонко застучали по полу.

Дойдя до мехового ковра, остановилась, и он затаил дыхание, наблюдая за ней и пытаясь угадать, что та сделает дальше.

Ответ на этот вопрос он получил, когда она медленно сняла туфли, сначала с одной ноги, потом с другой, босиком ступила на ковер и с наслаждением выдохнула.

При этом звуке все его мышцы напряглись.

— Все, что произойдет здесь, здесь и останется? — тихо спросила она. — Мне не нужно беспокоиться о моем будущем в этой компании?

Он кивнул, хотя она стояла спиной к нему. Судорожно сглотнув, он выдохнул:

— Да.

Теперь кивнула уже она.

Не оглядываясь на него, она подошла к дивану и села на самый краешек, подоткнув под себя полы своего коротенького халата.

Он медленно подошел к ней, стараясь держать себя в руках.

Он хотел, чтобы она улыбнулась. Хотел, чтобы она приняла его приглашение вернуться в тот чувственный рай, который они отыскали прошлым вечером.