Пообещай мне счастье

У Гуннара был для нее сюрприз. Потому что то, чего он действительно хотел, - побыть с ней вдвоем. Чтобы она принадлежала только ему. Они собирались поехать в Исландию. И они проведут три дня в его постели, ничего больше не делая. Он избавится от этой острой потребности в ней, и тогда все вернется на круги своя. Потому что это ничего не значило для него, первая свадьба, на которой он когда-либо был и которая оказалась его собственной. Было легко испытывать чувство привязанности к Олив. Но она всегда и всем нравилась, он видел это.

То, что она также пробудила трепетные чувства в нем самом, не было неожиданностью. В финале свадебной церемонии частный самолет уже ждал, и Гуннар поднял Олив и отнес на борт. Теперь она была его женой. И вдруг все стало совсем по-другому.

Когда они приехали в дом в Исландии, стол был накрыт для романтического ужина на них двоих. Олив внезапно повернулась, и он вдруг заметил, что у ее платья, чем-то напоминающего вололазку, был огромный вырез на спине.

Ее обнаженная кожа будоражила Гуннара. Почему она так околдовывала всех? Она была великолепна, он знал это. Но он никогда не заводил любовниц, которые были равны ему интеллектуально. Они заполняли пространство в его постели, и ничего больше. Ему не нужно было вступать с ними в разговор. Они существовали только для того, чтобы утолить похоть, которую он испытывал.

Но желание, которое пробудила в нем Олив, было особенным. И это было больше чем секс. С ней ему хотелось греться у камина и наслаждаться приятными моментами. Она ждала его ребенка, теперь у них будет полноценная семья. Эти новые жизненные обстоятельства были странными и пугали его, но он сделал то, что считал нужным. В этом он не сомневался.

В каком-то смысле Гуннар никогда не понимал даже самого себя. Сейчас он хотел только раздеть ее, насладиться ею сполна, забыв об ужине. Потому что все это переосмысление начинало его раздражать, и у него не было никакого терпения.

- Я думаю, мы можем поужинать позже, - прошептал он.

Он притянул ее к себе, прижимая ладони к ее обнаженной спине. Она чувствовала себя как в раю.

- Маленькая Олив, - сказал Гуннар, покусывая ее нижнюю губу.

Она ахнула, прижимаясь к нему всем телом. Ему нравилось ее искренность и непосредственность. Она всегда просто делала то, что было ей приятно, и всегда полностью отдавалась процессу.

- Тебе понравилось мое платье? - прошептала она.

- Да, очень. Но не думай, что я не узнал твой любимый стиль.

Ее лицо просияло. Она рассмеялась. И она смотрела на него так, как никто другой никогда не смотрел.

- Ты оценил мой наряд, и я восхищена. Я подумала, что ты найдешь это забавным и почувствуешь некоторое облегчение оттого, что я не надела черное.

- Я удивлен, что ты этого не сделала.

- Я оделась для тебя, чтобы ты увидел, какая я красивая.

Гуннар на секунду задумался, говорила ли Олив правду? Потому что он был убежден, что это представление для присутствующих, но она утверждала, что все было для него. Что она хотела, чтобы он считал ее красивой. Но разве одежда была так важна?

- Конечно, я думаю, что ты красивая даже в своих черных водолазках. Может, они мне и не нравятся, но я бессилен против желания, которое ты вызываешь, что бы на тебе ни было надето.

Олив покраснела от удовольствия, Гуннар и сам расплылся в самодовольной улыбке. Такая уникальная маленькая Оливка! И теперь она полностью принадлежала ему. Необычная, яркая.

Он провел руками по ее телу, по обнаженной коже на спине, и это была не формальная прелюдия. Гуннар крепко держал Олив в своих объятиях. Он нежно поцеловал ее, и ему пришлось отвести взгляд, когда она посмотрела на него своими прекрасными глазами. Он знал, каково это - быть объектом ее гнева. Но это обожание, которое светилось в ее взгляде, было совсем непривычным. Он поцеловал ее, заявил на нее права.

Теперь их брак стал абсолютно реальной историей. Ибо сегодня он женился на этой женщине, дав клятвы верности, хотя когда-то даже не помышлял о серьезных отношениях и о браке.

Одно дело - мечтать о том, что, возможно, когда-нибудь в будущем станешь отцом и ребенок унаследует твое состояние. Но совсем другое - растить малыша с Олив, иметь общее прошлое, наслаждаться приятными совместными воспоминаниями.

И поэтому Гуннар поцеловал ее. Он знал, как доставить ей удовольствие, как зажечь спичку, которая воспламенит их обоих. Олив провела руками по его груди, по низу живота. Она целовала его так, словно он был всем ее миром. Теперь Олив чувствовала себя смелее и раскованнее, что казалось удивительным, поскольку даже в первый раз она была довольно дерзкой. Но теперь она прикоснулась к Гуннару так нежно, словно заявляла на него права. Она точно знала, как разжечь в нем огонь желания.

И она это сделала. Гуннар с небывалой страстью отдался полностью этому порыву. Он снял с себя одежду как можно быстрее и, обнаженный, отнес ее в спальню. Олив вцепилась в его плечи, ее губы приоткрылись, глаза расширились от удовольствия.