Пообещай мне счастье

На его кровати было множество мягких подушек. Он уложил жену прямо на них, любуясь ею. Он хотел увидеть ее обнаженной, но не сейчас. Чего Гуннар хотел больше всего, так это чтобы она оставалась в платье. Он задрал подол до кружевных белых трусиков, провел кончиками пальцев по этой тонкой ткани. И наблюдал, как ее бедра резко приподнялись над кроватью. Наслаждался тем, как она теряется в ритме его прикосновений, как он посвящает себя только ее удовольствию.

Гуннар просунул кончики пальцев под ткань, прикоснулся к ней, провел руками по ее влажному лону. Он понял: она готова принять его.

Гуннар стянул с нее белье, оставив ее обнаженной, широко развел бедра в стороны. Бутон цветка в окружении белых лепестков. Его невеста была девственницей, когда они впервые познали друг друга, и это разожгло в нем огонь, пробудило в нем дикаря, о существовании которого он до конца не подозревал. Олив носила его ребенка. Это была его женщина. Скоро он станет отцом.

Когда-то Гуннар отказался от собственной мечты - уютный дом, красавица-жена, дети. А теперь, когда он встретил свою женщину, его мечты могут осуществиться.

Он хотел взять ее не обнаженной, а прямо в этом белом платье, символе ее чистоты. Он поцеловал внутреннюю сторону бедра, а затем средоточие ее женственности.

Олив не была ангелом, но ему так даже больше нравилось. Олив - язвительная, яркая, непримиримая. И принадлежала только ему одному.

Это опьяняющее чувство собственничества обезоружило Гуннара. Любить эту потрясающую женщину оказалось совсем не так легко.

Люди обычно всегда стремятся все упростить. Гуннару же досталось такое поистине перемалывающее душу испытание - любовь к самой необыкновенной, сложной, непревзойденной женщине. Она приподнялась на кровати, ее обтянутые шелком груди вздымались. Он схватил ее за бедра и вошел в нее жестко, быстро, словно убегая от чего-то.

В Олив Гуннар нашел все то, к чему давно стремился, и перед ним не было ясного будущего. За исключением того, что Олив принадлежала ему. Она вскрикнула, ее настиг оргазм, и тут же он сам последовал за ней, крича, словно победив в великой битве. А потом шторм кончился, но это было только начало. Олив прижалась к нему, уютно устроившись в подушках, положив голову ему на грудь. И Гуннар чувствовал, как их жизни плавно переплетались. Он наслаждался каждым мгновением, проведенным с Олив.

Они ужинали голыми, завернутыми в пледы, при этом она выглядела восхитительно, несмотря на то, что волосы сильно растрепались.

Так, в абсолютно расслабленной и непринужденной атмосфере, они провели следующие несколько дней. Им незачем было носить одежду. Не было никакого контакта с внешним миром. Это были просто минуты наедине, затерянные в реальности, которой не было за пределами этого места. Там им сразу же придется оправдываться перед журналистами.

Сейчас Гуннар и Олив наслаждались только собой, им было невероятно комфортно проводить вместе время. Ничего, кроме их удовольствия. Здесь он начал чувствовать что-то похожее на семейное счастье. Что-то вроде дома. Впервые с тех пор, как он покинул единственное место, которое по-настоящему считал своим домом.

Олив начинала понимать: все ее прошлые поступки регламентировались желаниями отца. Она всегда старалась ему угодить, и даже после смерти он все равно словно продолжал влиять на нее. Ее чувства к Гуннару принадлежали только ей. Она чувствовала себя потрясенной, изменившейся. Потому что ей придется рисковать душой, а не контрактом. Но она приняла решение.

Иногда она беспокоилась, что, возможно, слишком мешала Гуннару. Потому что он сделал эту свадьбу ради их ребенка, и все же… Они не говорили о малыше. Они не беседовали о будущем. Это было трудно.

- У меня есть план на сегодняшний вечер, и мне нужно твое присутствие, - сказала Олив.

У нее появились контакты среди местных жителей, и она уже знала, к кому обратиться за помощью в реализации своих замыслов.

- Оденься потеплее, - попросила она Гуннара.

Было темно, над снегом виднелось северное сияние, зеленое, пурпурное, полотна на небе переливались и освещали им путь, бросая свет на суровый пейзаж, и это вселяло в нее надежду.

Закутанная в парку, она взяла Гуннара за руку и повела вниз по склону горы. Теперь она знала, где находится тропинка, которая ведет к горячим источникам. Они спустились вниз к накрытому для ужина столу.

- Я удивлен, - сказал ее муж, и она ответила:

- Я хотела устроить свидание на природе, вдали ото всех.

Ужин был простым, кухня исландская: баранина, рыба и картофель. По выражению лица Гуннара Олив поняла, что удивила его. Она знала, что это место было для него особенным. Независимо от того, сколько времени он проводил в остальном мире, это был его дом. Его сердце всегда жило здесь. Его радовал суровый, замерзший пейзаж. Но было и северное сияние, ярко освещающее тьму.

Там были чудеса. Горячие источники. Возможности. И ей оставалось надеяться, что его сердце вмещает все эти вещи так же, как и его родина. Она должна была надеяться, что все случившееся было правдой.