Читаем Поп полностью

Но вокруг церкви толпились люди, в основном женщины. При виде военнопленных многие стали вздыхать, охать, причитать и плакать. Двести мучеников пришло в Закаты на праздничное богослужение!

Один из военнопленных чем-то провинился, и немецкий охранник прямо у входа в храм избил его, покуда все остальные молча входили внутрь. Потом, правда, и провинившегося впустили, и он стоял, утирая с лица кровь...

Отец Александр начал службу. Он понимал, что нужно по возможности сократить время богослужения, потому что замордованным людям тяжело будет выстоять долго. Но постепенно он изменил свое решение. Пленные вскоре заметно повеселели. Они обнаружили, что их охрана осталась вне храма и здесь они наедине со священником, дьяконом, пономарём и хором. Эта краткая свобода подействовала на людей, как глоток вина!

За пономаря как обычно был Николай Торопцев. Он взволнованно читал из «Деяний святых апостолов», в это время матушка и Ева раздавали свечные четвертинки.

Ева шепнула отцу Александру:

— Повеселели.

Начался дневной крестный ход. Фонарь поручили нести матушке, и она пошла впереди всех. За нею с крестом — Торопцев, далее — двое военнопленных с хоругвями. Отец Александр ласково вызвал желающих их нести, особо не надеясь на ответ, но из толпы пленных вдруг охотно выступили двое и взялись за тяжелые хоругви. Сам батюшка шествовал за ними. Следом — Ева с иконой Воскресения и три женщины из хора с другими иконами. За ними Роман Гуляев, тот самый, у которого акафистом исцелилось ухо. Он напросился петь в церковном хоре и неожиданно обнаружил замечательный талант тенора.

Так двинулись из храма с пением «Воскресение Твоё, Христе Спасе, ангели поют на небесех и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити!»

Когда вышли наружу, овчарки взорвались лаем, и пока крестный ход двигался вокруг церкви, собачий гвалт не утихал, обстреливая отрывистым лаем идущих. Казалось, они вот-вот сорвутся с поводков и бросятся на людей! Отца Александра пронзила мысль: вот так же, сквозь лай и поругание, шёл на Голгофу Спаситель наш Христос!

Эта мысль едва не вознесла его над землей, и он почти летел, чуть касаясь обледенелой земли. Ему в лицо светило солнце, в воздухе тонко сиял лёгкий морозец...

Входя в храм, отец Александр мысленно перевел дух: «Слава Богу, не расстреляли и не спустили собак!»

Он вернулся к алтарю и оттуда торжественно возгласил:

— Христос воскресе!

— Воистину воскресе! — ответили ему узники, и священник поразился: больше половины из них произнесли эти слова!

А ведь это были советские люди, которым четверть века вдалбливали в голову: Бога нет! Многие из них родились уже после революции, поставившей своею целью полностью истребить в России православную веру.

Шла служба, и люди в храме всё более светлели лицами.

Почти все, хоть и неуклюже, но старались креститься, а когда отец Александр в очередной раз возглашал «Христос воскресе!», весь храм отвечал дружно и слаженно: «Воистину воскресе!»

Более же всего взволновало батюшку, что когда пели «Верую» и «Отче наш» — не один и не два, а человек двадцать из военнопленных подпевали! Значит, они не впервые слышали слова молитв, значит, не зря многие матери и жены писали на бумажках эти слова, и вешали на шеи близким, уходящим на войну!..

После богослужения отец Александр давно уже принял решение причастить всех без исключения, разве что лишь кроме тех, кто сам отвергнет причастие. Перед исповедью он объявил:

— Дорогие мои братья! Сейчас будет совершено таинство исповеди. Все мы грешны, ибо только Христос один безгрешен. Но сегодня великий праздник Пасхи Христовой, и все вы, притекшие в храм Божий, получите отпущение грехов. Когда я буду проводить сию общую исповедь, по моему знаку называйте свои имена. А когда я дам знак, не спеша подходите, я должен буду каждого накрыть епитрахилью и произнести слова отпущения грехов.

И началась общая исповедь.

Когда по канону исповедникам требовалось произнести своё имя, отец Александр слегка поднимал вверх руку, и ему казалось, что он ясно слышит имя каждого из этих двухсот русских людей, волею грозной судьбы оказавшихся в тяжком мире плена:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Вечер и утро
Вечер и утро

997 год от Рождества Христова.Темные века на континенте подходят к концу, однако в Британии на кону стоит само существование английской нации… С Запада нападают воинственные кельты Уэльса. Север снова и снова заливают кровью набеги беспощадных скандинавских викингов. Прав тот, кто силен. Меч и копье стали единственным законом. Каждый выживает как умеет.Таковы времена, в которые довелось жить героям — ищущему свое место под солнцем молодому кораблестроителю-саксу, чья семья была изгнана из дома викингами, знатной норманнской красавице, вместе с мужем готовящейся вступить в смертельно опасную схватку за богатство и власть, и образованному монаху, одержимому идеей превратить свою скромную обитель в один из главных очагов знаний и культуры в Европе.Это их история — масшатабная и захватывающая, жестокая и завораживающая.

Кен Фоллетт

Историческая проза / Прочее / Современная зарубежная литература
Александр Македонский, или Роман о боге
Александр Македонский, или Роман о боге

Мориса Дрюона читающая публика знает прежде всего по саге «Проклятые короли», открывшей мрачные тайны Средневековья, и трилогии «Конец людей», рассказывающей о закулисье европейского общества первых десятилетий XX века, о закате династии финансистов и промышленников.Александр Великий, проживший тридцать три года, некоторыми священниками по обе стороны Средиземного моря считался сыном Зевса-Амона. Египтяне увенчали его короной фараона, а вавилоняне – царской тиарой. Евреи видели в нем одного из владык мира, предвестника мессии. Некоторые народы Индии воплотили его черты в образе Будды. Древние христиане причислили Александра к сонму святых. Ислам отвел ему место в пантеоне своих героев под именем Искандер. Современники Александра постоянно задавались вопросом: «Человек он или бог?» Морис Дрюон в своем романе попытался воссоздать образ ближайшего советника завоевателя, восстановить ход мыслей фаворита и написал мемуары, которые могли бы принадлежать перу великого правителя.

А. Коротеев , Морис Дрюон

Историческая проза / Классическая проза ХX века
Русский крест
Русский крест

Аннотация издательства: Роман о последнем этапе гражданской войны, о врангелевском Крыме. В марте 1920 г. генерала Деникина сменил генерал Врангель. Оказалась в Крыму вместе с беженцами и армией и вдова казачьего офицера Нина Григорова. Она организует в Крыму торговый кооператив, начинает торговлю пшеницей. Перемены в Крыму коснулись многих сторон жизни. На фоне реформ впечатляюще выглядели и военные успехи. Была занята вся Северная Таврия. Но в ноябре белые покидают Крым. Нина и ее помощники оказываются в Турции, в Галлиполи. Здесь пишется новая страница русской трагедии. Люди настолько деморализованы, что не хотят жить. Только решительные меры генерала Кутепова позволяют обессиленным полкам обжить пустынный берег Дарданелл. В романе показан удивительный российский опыт, объединивший в один год и реформы и катастрофу и возрождение под жестокой военной рукой диктатуры. В романе действуют персонажи романа "Пепелище" Это делает оба романа частями дилогии.

Святослав Юрьевич Рыбас

Проза / Историческая проза / Документальное / Биографии и Мемуары