Поп ВДВ

– «Ничего, отец. Закончим войну, а там будет уже легче. Восстановим руины, накормим людей, обеспечим работой: все будут счастливы».

– «Я тоже так думал, сынок, когда был молод. Поверь мне: построите новый красивый город, еды будет всем хватать, машины красивые по новым дорогам поедут, а люди будут все также несчастны».

– «Но почему, отец?»

– «Такова жизнь, сынок. Такова жизнь… И запомни главное: Аллах становится на защиту голодных, грязных и обманутых в последний момент».

Домовой обход. Упертый майор, Наполеон, Гитлер и скрытые факты великого Противостояния

Полковой священник не ошибся в своих надеждах. Женсовет полка. Уставший от семейного насилия и ругани, взялся за перевоспитание своих глав семейств с завидным упорством и мужеством.

Еще бы! На кону стояло благополучие семей, будущее их детей и моральный облик офицерского корпуса. Женщины составили «график дежурств», разбившись на пары. Пока двое сопровождали священника в домовом обходе по адресам проживания, остальные приглядывали за их детьми.

И еще раз отец Глеб убедился в силе женского обаяния. По одиночке опустившиеся мужчины не стали бы слушать делегатов женсовета. Вместе со священником тройка составляла единый неоспоримый факт: хватит катиться вниз, пора встать с колен и взять себя в руки.

Глеб уже сам поверил в безошибочность данного метода, но тут произошла заминка. Подобно тому, что у каждого правила есть исключение. Нашелся и в гарнизоне подобный субъект.

– «К начхиму на дом мы не пойдем, – уперлись активистки женсовета».

– «Это еще почему? Мы же одна команда. Посмотрите: скольких нам удалось убедить, пусть не сразу начать жить заново, но хотя бы остановиться и подумать».

– «С теми: да, а с этим солдафоном спорить бесполезно: он сам кого хочешь перекодирует на запой, – наотрез отказались дежурные по женсовету».

– «Ну, что ж; придется мне одному».

– «Попробуйте, батюшка, а после увидите, как мы были правы».

Священник постучал в обитую рваной клеенкой дверь майора.

– «Входи, не заперто, – гаркнул зычный командный голос».

– «Маяковский!» – удивился Глеб.

Он вошел в обшарпанную квартиру. Когда-то здесь жила семья офицера. Теперь же все свободное пространство на полу, под столом и даже пустая детская кроватка были заставлены стеклотарой из – под выпитой водки.

– «О, поп! Пузырь принес?»

– «Нет, я к вам по-другому поводу».

– «Ладно, на первый раз прощаю. Хорошо, что у меня еще есть заначка, – майор с шумом выудил из угла полную бутылку «беленькой»».

– «Ну че: вздрогнем за ВДВ?»

– «Я на службе не пью. У меня к вам разговор».

– «Без тоста разговаривать не буду!» – отрезал начхим.

Глеб слегка пригубил свой стакан.

– «Э, кончай халтурить! Тебе, что западло выпить за ВДВ?»

Пришлось Глебу забыть о сане и пить с майором наравне: спасенная душа важнее.

Они сидели, крепко подпитые в обнимку в десантных тельняшках:

– «Вот скажи, Глеб, как жить дальше, ради чего? Страну просрали: сдали америкосам на блюдечке с голубой каемочкой! Армию просрали: молодежь необстрелянную бросили волкам на убой! Где справедливость: я тебя спрашиваю? Ответишь: сам к тебе молиться пойду, если надо: левой ногой перекрещусь! – упертый майор попу. – Ты же советский человек, а значит атеист. Какого хрена ты в рясу влез?»

Глеб: – «Я не влезал в рясу. Я пошел на службу Вере. А Вера для меня прежде всего: Совесть, а Совесть у меня по Имени Отчеству. И отношусь я к ней с Уважением и это помогает мне в самые трудные дни остаться живым чувствительным человеком. Я хочу быть нужен людям. Стране, Армии. И ногой креститься не надо: кощунство это. А насчет безысходности, я тебе так скажу: было уже такое и наши отцы, и деды сумели пережить и переломить ситуацию».

– «Это когда?» – майор уперся на Глеба стеклянным взглядом.

– «А хоть, когда: можешь Наполеона вспомнить, можешь Гитлера. Каждый раз одна и та же схема».

– «Блин, Глеб, ты какой-то шибко ученый. Говоришь какими-то загадками».

– «Разъясняю: при Наполеоновском нашествии дошли до Москвы. При Гитлеровской оккупации тоже».

– «И в чем прикол? Оружие у них лучше или Тактика?»

– «Одного оружия и тактики мало. Нужен еще боевой дух, настрой на Победу».

– «Так откуда им взяться, если ты сам говоришь, две войны отступали, аж до самой Москвы?»

– «Потому и отступали, что не были готовы. А когда дух противостояния вызрел: воспряли духом и, стиснув зубы, пошли на неприятеля с почти с голыми руками. Ты в курсе про парад седьмого ноября сорок первого года?»

– «А, ну что все правительство на трибуны вышло, Сталин речь произнес…».

– «Не все сохранилось в кинохронике».

– «Как не все? А было еще что-то?»

– «Было, Михаил: в небе самолет летал с иконой Божьей матери, на кремль небесных защитников иконы разрешили вернуть, в уцелевших церквах молебен на победу над Супостатом разрешили. Впервые за годы репрессий».

– «Не знал. Слушай, правда не знал. Ты знаешь, Глеб, с тобой пить не интересно».

– «Это почему же?»

– «Я с тобой пью, а водка на пользу не идет: только трезвее становлюсь. Голова начинает работать».