Попадают по-разному

   - Может, тут школа какая у них была? Некоторые ещё дети совсем.

   - Школа! - смеюсь, ибо тишина бьёт по ушам.

   Школа... Чтобы сотворил Безглазый, возьми он замок? Одного взгляда в лицо казначея без маски достаточно для понимания. Но здесь произошло что-то другое. Никакого вражеского нападения не было.

   - Здесь не могло быть школы. От слова совсем, - поднимаю книгу,- они считают, женщинам, для жизни достаточно здесь написанного. Да и вообще, чтение разлагающе для слабого женского ума.

   Швыряю эту мерзость в угол.

   - Сюда подойдите.

   Столик с зеркалом и всякими пудрами да помадами. Сотник откровенно ухмыляясь, протягивает мне флакон для духов. Нашей работы.

   - Кажется, догадался, чему их тут... учили. Знал бы раньше - коней бы загнал, а девочек бы спас.

   Рассматриваю флакон повнимательнее. Сотник смеётся почти не таясь.

   - Знаете, что это такое?

   - Настойка красного корня.

   - Для чего применяют?

   Ухмыляюсь в лицо.

   - Чтобы стоял и не падал.

   Обескуражен.

   - Не думал, что вас ещё и этому учат.

   - Ну, так ведь не самое ненужное в жизни умение. Там ещё такое есть?

   - Да.

   - Всё равно, непонятно, зачем их поубивали?

   - Согласен, глупо. Где солдат много, неважно по какую сторону стены, могли бы подзаработать.

   - Что-то мне подсказывает, ты бы им платить не стал. Не Весёлый квартал в столице.

   - Они даже для лучших домов этого квартала слишком хороши.

   - Были.

   - Пусть были. Город возьмём - будем знать, кого искать.

   - Смотри, на Госпожу в плохом настроении нарвётесь - навсегда о таких поисках позабудете.

   - Она сейчас весёлая.

   Десятник вбегает.

   - Ещё одну нашли. Живую!

   - Пошли, глянем.

   - Не стоит.

   - Так! Веди быстро, гляну, что творите!

   - Да ничего такого. В выгребной яме пряталась. Мы её моем, а то вид такой - помойный свин и то бы побрезговал.

   - Кто и чем побрезговал бы? - раздаётся голос Госпожи.

   Десятник объясняет, Госпожа, слушая вполуха оглядывается по сторонам. Генерал-лазутчик невозмутимостью напоминает старую храатскую статую. За столько лет среди них навидался и не такого.

   Генерал Рэндэрд выцеживает сквозь зубы.

   - Тоже мне, "Олений парк"!

   Дина резко поворачивается.

   - Это ещё что такое?

   Лазутчик чуть шевелит губами.

   - Впервые слышу.

   - Читал в старой книге - на Архипелаге член императорского дома жил. Стареть стал. Женщин очень любил. Но дурных болезней боялся. Вот для него в загородном парке девственниц и собирали. Они даже не знали, кто он. Отбором, вроде, его старая любовница занималась. Девиц подбирала таких, чтобы на её место и влияние претендовать не стали.

   - Что с ними делали, когда надоедали? Как здесь? Чик по горлу?

   - Нет, замуж выдавали. Ещё художников иногда приглашал, чтобы их писали.

   - М-да, храатам до нас по развитию - как до Луны на карачках. Как его звали, а то что-то не припомню такой истории?

   - Забыл, - мне показалось, чуть замешкался, отвечая. Мне кажется, генерал уже давно чем-то болен, но притворяется здоровым.

   - Нужного вон сколько позабывал! Взамен же набрался... Парков Оленьих. Пошли поглядим, с кем там храат развлекался. Пока чего-нибудь не испортили.

   Подходя слышим громовой хохот. Солдаты стоят кругом. Расступаются.

   Посреди круга в грязной луже стоит закрывающаяся руками девушка. Показалось, голая. Приглядевшись, вижу, - нет. Эта ткань от воды полупрозрачной становится, да к телу липнет. У некоторых солдат в руках вёдра.

   Дина смотрит, уперев руки в бока. Все знают - насильников она казнит. В военное время - особенно. Но тут-то пока ничего не произошло.

   Девчонка меня точно младше. Храату под сорок. Если бы она одна тут была, ещё можно было бы понять. Тут их вон сколько.

   Мёртвых.

   - Хватить реветь! - орёт Дина на местном.

   Дёргается как от удара, но глаза открывает. Огромные. Как у оленёнка, тьфу на твои истории, генерал!

   - Сюда иди!

   Двигается как кукла, что за верёвочки дёргают.

   Дина рассматривает безо всякого выражения.

   Как расхохочется.

   Девушка падает. Госпожа, хмыкнув, говорит.

   - Так и думала, за этим богомольцем и веры защитником, мечом божьим, сыном свинячьим какое-нибудь дерьмецо водится. Он девочек любит! Всего-то! Вместо господа!

   - Собор в столице собирается, многие святые отцы прибыли уже, - замечает лазутчик.

   - Понятно, чего их в город не повезли! Вдруг кто из особо упёртых узнает, как правитель развлекается. Рэдд, я с тобой или с Кэр спорила, что благородный дикарь - это выдумка философов?

   - Не со мной.

   - Жаль. Наука была бы кой-кому. Просто выбросили как игрушки ненужные, дабы не помешали серьёзным людям о высоком разговаривать. Да и кормить лишние рты в осаде ни к чему.

   - Их же немного.

   - Они вещи. Не люди. Их ценить не обязательно. Тем более, им наверняка сказали, умирают за веру и в рай попадут. Им же себя убивать нельзя.

   - Меня не убьют? - про девушку-то мы и забыли, а она спрашивает по-грэдски.

   - В обоз к вспомогательным отправлю. Там женщин полно, присмотрят.

   - Там её точно убьют, притом медленно и мучительно, - скучно замечает лазутчик.

   - Почему?

   - Рабы с полей ненавидят господских подстилок. Тем более, таких холёных.