Попаданец со шпагой

– Да и я, признаться, тоже, – генерал посмотрел на меня вопросительно, – объяснитесь, пожалуйста.

– Конечно. Эти исследования являются стратегически важной информацией. Для наших будущих врагов важной. Ведь Россия воюет все последние годы. Отношения с той же Францией опять не самые положительные и грозят стать еще более плохими. Так?

– Нну, пожалуй…

– При промышленном потенциале, который сейчас подчинен Бонапарту, узнав о результатах наших исследований и поверив им, а они проверят и поверят, мы сделаем армии будущего врага просто царский подарок. Европейцы очень быстро, в отличие от нас, внедрят открытия глубокоуважаемого Филиппа Степановича в жизнь и в войска. Это у них уменьшатся небоевые потери и увеличится процент выздоровевших раненых. В большей степени, чем у нас, верно?

– Простите, господин Демидов, – эскулап нервно поджал губы, – но я врач и…

– Вы русский? – уже психанул я и слегка повысил голос, – вы слышали, что я только что сказал? Как врач, можете сколько угодно лечить раненых и больных солдат противника, но, как русский, вы не имеете права заведомо усиливать армию врага. Я не прав?

Оба задумались. Уже хорошо. Пора добивать.

– Филипп Степанович, поймите, ваш приоритет в открытии никуда не денется. В своем докладе и статье можно сделать самые общие, но, несомненно, революционные для развития новой отрасли науки вещи. Просто не надо пока касаться прикладной роли вашего открытия, понимаете? С этим нужно прийти к военному министру и начальнику медицинского департамента военного министерства. Убедить их просто издать приказы по войскам. А приказы не обсуждаются.

– Да, молодой человек, – хмуро заговорил Бороздин, – возразить вам сложно, но осуществить секретность… Кстати, вероятно, относительно полевых кухонь и новых пуль та же петрушка?

– Ну а вы как сами думаете?

– Думаю, что вы правы. Но не представляю, как можно осуществить секретность в масштабах всей армии.

– Полной секретности, разумеется, не будет, но если просто не хвастаться нашими достижениями, то все равно Россия получит значительный выигрыш во времени: пока враг узнает, пока поверит, пока задумается, пока решит… Ну и так далее.

На эту тему и проговорили до самого Пскова.

Промышленный шпионаж тогда (или сейчас?) присутствовал в самом зачаточном состоянии. Секретность – аналогично. Разве что «секретные гаубицы» Шувалова вспоминаются, которые на самом деле были хуже несекретных.

В общем, если не «звонить» на всю Европу о наших открытиях и изобретениях, то можно быть относительно спокойным на предмет того, что вороги о них прознают и немедленно внедрят – не та держава пока Россия на научном «глобусе», чтобы целенаправленно вынюхивать здесь «что эти русские еще нового придумали».

В псковской гостинице «причесали» доклад доктора в области микробиологии и медицины, а также обсудили с генералом, как можно произвести «презентацию» кухонь на колесах и новых пуль эффектно, но без излишней помпезности.

А с динамитом, гремучей ртутью и прочим я уж сам разберусь. Дали бы только нормальную лабораторию.

Вообще-то должны предоставить, ведь два элемента новых, это вам не фунт изюма. Перспектив еще накидаю… По-любому заинтересуются, на эту тему беспокоиться не стоит.

А еще через несколько дней мы въезжали в Санкт-Петербург.

Разумеется, я не ожидал увидеть светло-серые параллелепипеды новостроек спальных районов, трамваи и автобусы… Но чтобы город был до такой степени непохож на тот, который я знал и любил! Ведь просто вообще ничего знакомого!

Деревянные халупы на окраинах, это понятно, но центр! Ни одного знакомого здания даже на Невском. Ни тебе Казанского собора, ни Александрийской колонны, про рвущихся с поводьев коней Клодта на Аничковом мосту вообще говорить нечего. Исаакий совершенно непохож на себя…

Понятно, что всего этого в данный момент и быть не могло, но сознание просто отказывалось верить, что я приехал в Северную Пальмиру. Хотя разум пренастырно мне твердил: «А чего ты ожидал?» И все равно…

…Генерал отправился на проживание к кому-то из своих друзей, а мы с доктором сняли квартиру на Фонтанке. Очень приличный двухэтажный дом с садом. Поселились на первом этаже.

Визит в Академию решили нанести завтра, а пока устраивались на новом месте жительства и писали письма.

Вот по поводу написания писем хотелось бы сказать отдельно. И очень хочется исключительно в матерной форме.

Какой мерзавец додумался писать этими идиотскими гусиными перьями? Сколько, блин, у них тысячелетий было от изобретения письменности? Ничего другого придумать не могли?

В общем, я испоганил два листа бумаги, извазюкал все пальцы в чернилах, плюнул и втихаря от Бородкина достал свою шариковую ручку. Вряд ли тут перлюстрацией всей личной переписки занимаются, а в случае чего отопрусь привычно – из Китая. А перьевую ручку нужно «изобретать» в срочном порядке.

Но это ведь не все. Хоть я и штудировал у Сокова в усадьбе правила нынешней русской грамматики, это ведь теория…