Попаданец со шпагой-2

Раздались кусты на краю поляны и из них выскочили трое егерей. Ребята не стали тратить время на пристёгивание кортиков к ружьям, а сразу ринулись на совершенно обалдевших бандитов. Усатые физиономии моих спасителей были такими зверскими, что пришлось крикнуть:

— Хоть одного не до смерти!

Даже для кадровых военных подобное нападение явилось бы совершенно неотразимым, чего же говорить о вчерашних крестьянах? Уже сами выстрелы и мгновенная гибель половины банды ударили по психике мужиков почище кувалды. Трое из оставшейся четвёрки даже не попытались потянуться к оружию. Только «казачёк» дёрнулся к стоявшей у соседнего дерева пике, но его немедленно приголубил стрелой Спиридон. Он тоже вышел из зарослей и страховал ситуацию.

Разбойники посыпались как кегли под ударами солдат. Егерские штуцеры и без кортиков в данной ситуации оказались грозным оружием. Представьте себе, что вас с разбега саданули в грудь или живот стволом ружья. Переломанные рёбра или разрывы поджелудочной, селезёнки и так далее, гарантированы. Как и многочисленные внутренние кровоизлияния. А уж больно-то как будет!.. Так что штык или его аналог, в такой ситуации, совсем не обязательны.

В результате, какой-то интерес для нас в дальнейшем, мог представлять только тот парень, что конвоировал меня по лесу — он получил прикладом по загривку, когда собрался сбежать. Будем надеяться на его приход в сознание. Остальные двое бандитов получили в корпус так качественно, что осталось крайне мало надежд на их дальнейшее пребывание на грешной земле — явно требовалось серьёзная хирургическая помощь, каковой не существовало не только рядом, но и в данном времени вообще.

— Ох, и напугал ты нас, ваше благородие, — наконец заговорил Спиридон, разрезая верёвки на моих запястьях, — уже через версту поняли, что врёт этот казак, но опоздали...

— Где остальные? — не замедлил поинтересоваться я, растирая совершенно затёкшие кисти рук.

— У дороги остались с лошадьми и Малышко, а Гафар за подмогой поскакал...

— Как Малышко?

— Плох. В грудь навылет ранен. Вряд ли выживет.

— Понятно. Жаль парня... А как вы нашли-то меня? Я уже был уверен, что в такой чаще никаких следов не разглядеть будет.

— Наука нехитрая. Особенно когда сызмальства в лесу живёшь. А на счёт чащи — ошибаешься. Чем гуще заросли — тем больше следов оставляешь. Отыскать эту поляну совсем нетрудно было. Что с этими делать будем? — Спиридон кивнул в сторону валявшихся на траве.

— Для начала давай посмотрим, в каком кто состоянии...

Курову правки не требовалось — стрела вошла точно под левую лопатку. Его верный Гермес ещё подрагивал, но было совершенно очевидно — отходит. Направились к костру.

— Спасибо, братцы, что пропасть не дали! — поблагодарил я егерей. — Как тут у вас?

— Да нешто бы мы вас в беде оставили, — бодро ответил за всех унтер Колыванов, — тем более, что таких татей истреблять завсегда нужно. Так что извиняйте, коли кого в горячке слишком сильно попортили...

Кажется, действительно перестарались: двое подстреленных лежали замертво, один выл, держась за простреленный живот, лжеказаку пробило грудь стрелой насквозь — явно не жилец.

Главарь банды получил стволом штуцера в грудь, и, судя по кровавой пене на губах, сломанные рёбра проткнули лёгкие, ещё один бандит лежал скрючившись, схватившись за живот, и не подавал признаков жизни. Кажется с «языком» нам не повезло, оставалось надеяться, что пареньку, стрелявшему в Малышко, череп прикладом не проломили, а только устроили «мозготрясение». Иначе не найти нам бандитское гнездо, не разорить его до конца, и не освободить пленных офицеров.

Ладно, этого попытаемся вытащить, а вот что с остальными делать?

Во-первых, почти наверняка не выживут, а даже если переть их через лес на себе, то это обернётся просто дополнительной пыткой перед неизбежным концом. Гуманней будет приколоть варнаков здесь же. И правильней. Даже мародёров во время войны казнят без суда и следствия, а уж этих упырей... Обманутых? Да сто раз наплевать, что их обманули — они убивали русских солдат воюющих за Россию...

Нужно только отдать приказ и в душе егерей не шелохнётся ни возмущения, ни сомнений... Но как трудно выдавить из себя эти слова!

А вот пришлось:

— Этого приведите в себя, — кивнул я на парня, — а прочих кончайте.

И приказ был выполнен тут же. Без всякого блеянья про «христианские души» или «негоже раненых убивать».

Оставленный в живых молодчик пребывал, разумеется, в совершенно обалдевшем и невменяемом состоянии.

— Подведите его ко мне! — приказ немедленно выполнили.

Вмазать бы этому гаду по сопатке, чтобы «экстренное потрошение» прошло поэффективней... Удержал меня отнюдь не гуманизм — как брыкнется, болезный, учитывая предыдущий удар прикладом, так и вообще ничего от него не добьёшься в обозримое время.

И так выглядел поганенько — лицо нежно-зелёного цвета и глаза в кучу никак собрать не может...

— Где содержат плененных вами офицеров и солдат? — я постарался придать голосу как можно больше суровости.

— Только офицеров в плен брали, — выдавил из себя мужик. — А где они — мне не ведомо.