«Попаданец» специального назначения. Наш человек в НКВД

– Нет, Иосиф Виссарионович. Минимум три штуки. Материалы для большего количества наработаются не раньше осени следующего года. Что же касается реактора, то пока все хорошо, работает без нареканий и проблем. Во многом благодаря информации, полученной от Максимова. В свое время он увлекался атомной тематикой и изучил значительное количество литературы на данную тему. В частности, это помогло избежать некоторых ошибок и аварий, произошедших в их истории.

– А как с размещением объектов? Помнится, Максимов сообщал о тяжелых последствиях аварий в их мире. Что-то с заражением местности…

В очередной раз убедившись, что Сталин прекрасно помнит все важные факты, Берия продолжил:

– Для размещения объектов выбраны территории, не имеющие сельскохозяйственного значения и близких водных ресурсов, в том числе проверялись и грунтовые воды в районах строительства объектов.

– Это хорошо, Лаврентий. Очень хорошо. Нельзя детям и внукам создавать проблемы, и так найдутся те, кто их создадут, – минуту помолчав, Сталин спросил: – А по проходу?

– Лучше, чем ожидали, Иосиф Виссарионович, – вся невозмутимость наркома куда-то пропала, и он словно засветился от с трудом сдерживающихся радостных эмоций. – Достигнута уверенная работа установки. Время прохода пока ограничивается пятью минутами. Это связано с отсутствием достаточно мощного быстродействующего вычислительного оборудования. То, что имеется, работает на бомбу и службы дешифровки. Но этого времени достаточно для осуществления перехода туда и обратно. На настоящий момент мы производим только кино– и фотосъемку и радиозапись. Отрабатывается открытие прохода в различных метеоусловиях и районах. Выявлена интересная особенность: проход открывается в узкой полосе, примерно 300–500 километров. А более важное ограничение следующее, – нарком подошел к карте, висящей на дальней стене кабинета. – Без риска уничтожения оборудования и гибели людей мы можем открывать окно не далее Бяла-Подляски на Западе и Хабаровска на Востоке. При попытке продвинуть окно дальше этой границы происходит резкий скачок энергопотребления и какое-то, пока нами не установленное, излучение. Именно с этим связана авария, в результате которой погибла группа Самойлова, а впоследствии и Чертыханова.

– А что там с этим, с Муравьевым? Это же он дал координаты Америки группе Самойлова?

– Он, Иосиф Виссарионович. Оказался инициативным, даже чересчур, дураком. Хотел как лучше, а получилось то, что получилось. В его «светлую» голову пришла мысль таскать ценности прямо из Америки. Вот и выслужился, только людей погубил зря.

– Значит, просто дурак? – Сталин грустно усмехнулся. – Никуда от них не денешься. Когда же прекратится беда с кадрами, а, Лаврентий? Ну да ладно… Значит, все готово к переходу?

– Не совсем, Иосиф Виссарионович. Требуется окончательное утверждение состава группы, проникновения и дополнительные тренировки с участием Стасова или Максимова.

– Кстати… разобрались с вопросом, который у наших медиков возник?

– О быстром выздоровлении Стасова после ранений? Да, разобрались, Иосиф Виссарионович. Помогла статистика. Как оказалось, случаев довольно быстрого выздоровления раненых зафиксировано очень много. Более того, в некоторых случаях, по утверждению врачей, человек вообще не должен был выжить! Но с ним все хорошо. Индивидуальные особенности организма и скрытые возможности, которые у одних срабатывают, а у других нет. Почему так происходит, ученые так и не выяснили. Но с большой долей уверенности утверждают, что происхождение Стасова к этому не имеет никакого отношения.

– Ну раз разобрались… Хватит майору в Москве брюки протирать! Форсируй подготовку, Лаврентий, и помни, ЧТО стоит на кону!

– Майор Стасов.

– Андрей, срочно ко мне!

Брякнув трубкой по телефонному аппарату, я подорвался из-за стола. Наконец-то! Хоть какие-то события и изменения! Уже неделю сижу с этим долбаным делом, все бумаги почти наизусть выучил, а толку? Как в первый день нашел ляп следствия и все, больше никаких мыслей так и не возникло! Знаю, что по результатам моей идеи многие зашевелились, кто-то и огребся, а я сидел, тупо пялился в дело и просто подыхал от бессмысленности своего ничегонеделания. Завтра уже собирался идти к Мартынову, проситься хоть что-то реальное делать, а он сам позвонил. Та-ак! Теперь быстренько собираем бумаги в папку, привычно опечатываем эту «дерматиновую фигню», убираем ее в сейф с журналом и тетрадью и так же опечатываем, осматриваем кабинет и, выключив свет, выходим. Снова процедура опечатывания, двадцать три шага по коридору и пост, на котором расписываемся в журнале, еще семь минут – и я у Мартынова.

– Быстро ты, – Мартынов ухмыльнулся. – Аж раскраснелся весь.

– Так…

– Да правильно, что поторопился. Пошли, нас Лаврентий Павлович уже ждет.