Попаданец в юбке. Из инструкторов аэроклуба в лётчики-истребители Великой Отечественной войны

Ну все, сегодня последний день. Маша закинула рюкзак в багажник микроавтобуса. Больше здесь делать нечего. Домой. И вдруг услышала:

– До деревни подбросите – у меня жена инвалид, нога с протезом.

– Что? Голос знакомый, обернулась. По идущей от озера дороге шел Васька, ну точно, Васька, а за ним Аня, мама ее, Артем и Гришенька. Только подросли чуть-чуть. Откуда они? Мы что опять во времени провалились? Нет, не может быть. По радио «Европа плюс» играет.

– Машка!!! – завизжала Аня и бросилась к ней на шею.

– Маша, Маша, Машенька, живая, к нам вернулась! А что же не писала так долго? Или только что на машине времени прилетела?

– Что ты, что ты, Анечка, нет у меня никакой машины времени. – Маша попыталась собраться с мыслями. – Я через дыру временную к вам в прошлое провалилась в 1941 год случайно, когда на северный берег озера за ягодой пошла. И назад так же, только в сентябре сорок второго, когда нас над этим озером Мессер сбил. Мы тогда к партизанам летели. А вы-то как здесь?

– Мы, на место, где ты погибла, приехали, тебя помянуть, а потом Солнце на небе не там оказалось, и за нами полуторка не пришла. Так мы что, тоже?

– Да, Анечка позже, – Маша кивнула. – Теперь вы в моем времени. Сегодня 3 июля 2007 года.

Подошел Виктор:

– Маша, кто это? Ты их знаешь? Что здесь происходит? То же, что и со мной, Витя, только в другую сторону. Я сейчас все объясню.

– Маша, ты уверена, что мы не можем назад вернуться, – первой нарушила молчание мама Ани. – У нас же там дом, хозяйство. Аня в институт вернулась, Васе на службу через неделю, а мне на работу.

– Да, уверена. Ну вы подумайте сами, я из 2 июля 2007 года во 2 июля 1941 года попала, а вернулась в ту же дату на два часа позже, но из 23 сентября 1942 года. 418 дней разницы. И это, наверняка, не закономерность, а случайность. Дыра эта – портал временной. Он ведь природного происхождения, как, куда и когда он открывается мы не знаем. Вы ведь можете ни в свое время попасть, а, скажем, опять в 1941 год к немцам, или во времена хана Батыя, вообще, если не к динозаврам.

– У вас же дети! Стоит ли так рисковать? А потом, ну что Вы там оставили, кого? Вася из детдома. У вас тоже родни нет. Аня, Артем, Гришенька тут.

– Мы остаемся! – Безапелляционным тоном заявил Василий. – Я семьей рисковать не буду. Это вообще чудо, что мы вот так на Машу вышли. А то объяснялись бы сейчас где-нибудь в Особом отделе.

– Скорее в дурдоме, – хохотнула Маша. У нас такое по их части. А жить где, документы? За это, Надежда Васильевна, не беспокойтесь. Жить вы у меня будете как я у вас жила. У нас квартира большая, точнее две двухкомнатные рядом, дверь в дверь. В одной мы живем, а в другой бабушка с дедушкой до смерти жили. Сейчас пустая она. Мы ее студентам сдавали. Я вас там поселю. С документами тоже решим, есть варианты. Паспорта вам обменять попробуем или как вынужденных переселенцев из ближнего зарубежья проведем.

– Какого-какого зарубежья? – Не поняла Аня.

– Ближнего, Анечка, ближнего, но это потом, когда с историей нашей познакомитесь. А сейчас давайте домой поедем. Я вам будущее покажу.

В иной точке времени 3 августа 1946 года

– Ты уверен, что все так и было?

Начальник милиции пристально посмотрел на участкового.

– Нет, неуверен, неуверен.- участковый отвел взгляд.

– Ну а как еще? Мы же там все прочесали. Я как узнал, так всех мужиков собрал и в лес. Двое суток искали, пусто, как в воду канули. Даже если бы заблудились они, так месяц уже прошел. Да за это время, до Москвы на пузе доползти можно.

– А Петра внимательно допросил?

Начальник милиции снова пристально посмотрел на участкового.

– Не упустил ничего? Он ведь их туда подвозил.

– Да что ты, Григорьич, конечно. Тут же ни курицу украли. Пять человек в некуда, причем из них, два ребенка. ЧП на весь район. Или ты Петьке не веришь? Он же с нами до Вены дошел.

Да Я не об этом.- начальник милиции понизил голос.

– Ну, ты понимаешь, о чем Я?

– Понимаю, вздохнул участковый. Петька тоже на это грешит. Сказал кстати, что предупреждал их, а жена летчика того все это суеверием назвала и с концами.

– Вот именно с концами.

– Значит так, то, что берег обвалился, и они все пятеро в воду упали, это вполне правдоподобно никто не прицепится, так дело и закроешь.

– Но это для всех, а теперь для тебя. За районом этим последи. Что бы никто из чужих там не шатался, да и местных тоже нам новые пропажи не к чему. Да кстати, а тот нож кремневый, что ты у того мужика забрал ну того самого, полуголого в шкуре, который на мине подорвался, где он?

– У меня дома лежит, а что? – забеспокоился участковый. Это же еще при немцах было. Так он же явный псих, был. Людмила, что его вылечить пыталась так ведь и сказала. Ненормальный. Видать из дурдома в начале войны сбежал и по лесам шатался.

– Это то тут причем?

– Да вроде как бы и не причем. – Вот только…