«Попаданец в настоящем». Чрезвычайные обстоятельства (СИ)

Хрипловатый бас Геши резко контрастировал с его обликом. Каждый, кто услышал бы этот голос, представил бы здоровенного угрюмого мужика, а на деле…ну не подходил этот голос оторвавшемуся от монитора компьютера болезненно худому седому мужчине! Встав из-за стола, отчего его худоба стала выглядеть ещё более неестественно, он подошёл к виновато замолкшему напарнику.

— Тебе не кажется, Потап, что ты слишком много разговаривать начал? Охрюкался? Полноценным себя почувствовал? Так это легко исправить, ка-пи-тан. Ты только скажи и опять на своей «красной» зоне окажешься! Сколько тебе осталось? Пять лет?

— Да я…да…Ты меня не так понял! Я ж никогда…да ты же знаешь!

— Знаю, знаю, — Геша с усмешкой посмотрел на побледневшего Потапа. — И вижу всё. И ненависть твою вижу, бывший капитан. Только меня ты зря ненавидишь. Себя ненавидеть нужно. Тебя никто не заставлял с «дагами» мутить, а потом их же резать. И пацанов своих в спины стрелять тебя никто не заставлял. Что вздрагиваешь? Или думал, что об этом никто не знает? Кому нужно знает! И я знаю. И про дочь твою знают кому положено. Да не серей ты так! Ты ж боевой офицер всё-таки! Сколько у тебя командировок было? Ведь больше десятка? Ты же даже ордена ухитрялся честно получать, а сейчас сидишь, бледнеешь. Не дёргайся — и всё будет нормально. Вот это другое дело!

Только что бледный, казалось трясущийся от страха Потап сел прямо, ничем не напоминая себя минутной давности. Даже старый полукомбез стал выглядеть на нём солидно, словно форма неизвестного подразделения.

— И зачем ты мне сейчас про дочь сказал? — Потап смотрел на вернувшегося к компьютера Гешу прямым, но даже без намёка на вызов, взглядом. — Я тебя уже год знаю, просто так ты ничего не говоришь. Так зачем?

— А затем, дорогой мой, чтобы ты глупости все из головы выкинул. Да, да, капитан! Ты меня правильно понял! Соскочить я тебе не дам! У нас с тобой сейчас одна судьба — или грудь в крестах…

— Какая грудь? Какие кресты, Геша? — Потап неожиданно весело усмехнулся.

— Думаешь я не понимаю, что нам п….ц! Это те идиоты могут считать, что постреляют, получат деньги и в разбег. Мне-то не нужно порожняк гнать! Не знаю, кого мы мочить будем, но явно не слесаря-Петю и даже не главу управы. Здесь и останемся. Или я не прав?

— Не прав. Вернее…не во всём прав, капитан, — Геша улыбнулся, отчего его худое лицо ещё больше стало походить на череп. Теперь оскалившийся.

— Они не уйдут. Не должны уйти. А нам, с тобой, нужно постараться живыми выползти. Или ты считаешь, что я тоже жить не хочу? Хочу, Потап. Не меньше твоего хочу. И именно поэтому, всё должно пройти идеально, а парни должны остаться здесь. А кого мы подрядились приземлить…какая разница?

— Всё нормально на местах? — неожиданно сменив тему резко продолжил Геша.

— Да. Всё в норме. Расчёты на позициях, прикрытие готово к неприятностям. Только из-за формы всё ещё бухтят. Некоторым западло, видите ли.

— Ладно. Не долго им понятиями трясти, — Геша коротко хохотнул. — А теперь давай о главном. Цель ожидается примерно через полтора часа. Но сам понимаешь, это всё примерно. Поэтому на местах все будем уже через полчаса. Мало ли? А то полетять птицы-лебеди раньше, и не останется у нас шансов живыми остаться…

— Держи пульт, — он выложил на стол зелёную коробку откровенно армейского вида. — Клавиши с первую по четвёртую — зэсэушки. По окончании их работы сразу ликвидируешь. Насчёт контроля напоминать не нужно? Ну и лады. На мне — иглы и прикрытие. И прошу тебя без глупостей, хорошо? Помни о дочери, капитан, и всё будет тип-топ…

Глава 9

Сжав зубы, стою и смотрю на происходящее, словно столбняк напал. Слышно несколько очередей и одиночных выстрелов а затем…раздался какой-то приглушенный, несерьёзный взрыыв и на месте окон возникло огромное, бело-серо-чёрное облако дыма и пыли. Взрыв вроде не сильный и не громкий, а все звуки словно через наушники противошумные стали доносится. Так же глухо и мягко. И полицейские из оцепления, и только что такие звонкоголосые тётки, стоят молча и глядят на расходящееся страшное облако. А затем будто что-то щёлкнуло в мозгах людей и тишина пропала: истошный женский визг и крик смешался с отдалёнными матами и отдаваемыми командами, всё это перекрывалось пронзительным воем сирен скорой помощи и пожарных автомобилей. И всю эту какофонию звуков перекрывал чей-то жуткий, тянущийся на одной неестественно высокой ноте вой, который всё тянулся и тянулся, сжимая душу в комок холода.

Опомнившись, я развернулся и быстро пошёл назад, изо-всех сил сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. А перед глазами стояли почти разошедшееся облако взрыва, открывшее огромный пролом на месте двух стеновых панелей; чёрный провал обнажившейся квартиры, откуда лениво сочился набиравший силу жирный чёрный дым; болтающиеся, словно какие-то жутковатые змеи или лианы верёвки, на одной из которых висел красно-чёрный ком, бывший когда-то спецназовцев, издававший тот самый вой.