«Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го

Интересно, интересно. Пару раз мне доводилось отдыхать в Ейске. Маленький уютный городок на берегу Азовского моря. М-да. Хорошо там было! Во всяком случае, мне там больше понравилось, чем на Черном море. Увлекшись воспоминаниями, я прослушал, что еще говорил Адам, и вновь стал слушать его, только когда нас хорошо тряхануло на какой-то кочке.

— …Вот и получается, что работы будет много. Мало того, что там этот детский лагпункт был, нас еще, возможно, привлекут к работе с пленными. Для которых там устроили временный лагерь.

— Простите, Адам Янисович, — я решил уточнить. — Задумался и прослушал подробности. Что за лагерь в Ейске?

Пурис хмуро глянул на меня, тяжело вздохнул, но пояснил:

— Не у Ейска лагерь. Из Ейска мы в Мариуполь, морем. А уж у Мариуполя, — он тяжело вздохнул, — в одном из лагерей для военнопленных немцами был устроен временный концентрационный пункт для детей. После набора определенного количества детей немцы передавали их в специальные медицинские группы.

— Зачем? — Я начал догадываться, но верить ЭТОЙ догадке не хотелось.

— Кровь им нужна была. Раненым переливать, — голос Пуриса дрогнул, — мрази…

Желание о чем-либо говорить пропало у всех. Я смотрел в степь и ничего не видел. Перед глазами сами собой мелькали кадры кинохроники, на которой были засняты узники концлагерей. Господи! Неужели мне предстоит увидеть нечто подобное своими глазами?! Только теперь до меня окончательно дошло, в КАКОЙ комиссии мне предстоит работать! Да лучше с утра и до вечера с «мозговедами» общаться, чем это все видеть! Ну и руководители! За что они меня так? Из-за моего рапорта? Может, и так. Задумавшись обо всем этом, я окончательно ушел в себя.

До Ейска мы добрались уже глубокой ночью. Слишком оптимистичен был капитан, обещая быструю поездку. Хорошо еще, что по дороге была возможность остановиться на обед. А то бы совсем грустно было. Разместили нас в небольшом домике недалеко от центра города. Насколько я помню, в мое время эта улица называлась именем Карла Либкнехта.

Подняли нас рано, часов в пять, позавтракали, и в порт. Плыть нам предстояло на кораблике размером с «Метеор», мотающийся по рекам между маленькими городками. Но в отличие от «Метеоров» наш кораблик был вооружен пушкой на носу суденышка, упрятанной в танковую башню, и счетверенными «максимами» на корме. Как я понял, пулеметы являлись зенитной установкой. Мне уже доводилось видеть подобные конструкции, но не знал, насколько они эффективны. Надеюсь, что и не придется узнать. Вместе с нами на кораблик погрузили кучу каких-то ящиков, количество которых отслеживал Пурис. Сверившись со своим списком, он расписался в бумагах сотрудника НКВД, руководившего погрузкой, что-то сказал капитану нашей посудины, и минут через пять мы стали отходить от причала. Не знаю, как называют такое состояние моря сами моряки, я охарактеризую коротко — задница! Причем полная! Тепло, ветра нет, но море… Какие-то сплошные мелкие волны, от которых кораблик постоянно трясся как припадочный. Хорошо, что плыть было недалеко. Но и то, когда сходили на берег в Мариуполе, вся наша группа имела бледно-зеленый вид и пустые желудки. На ни в чем не повинный кораблик мы смотрели с плохо скрываемой ненавистью, которую оттеняли ухмылки экипажа корабля и встречающих нас сотрудников НКВД, а еще через пару часов мы были на месте.

В лагере нас встретил майор госбезопасности Владзимирский. Невысокий мужик лет сорока на вид с желтоватым измученным лицом человека, имеющего проблемы с печенью. Прямо около автомобиля он стал ставить задачи: