«Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го

Безгачев — такая фамилия была у предателя — и Тарасов без проблем вошли в город. Подойдя к одному из крайних домов, они постучались, и им открыл молодой парнишка. Тот накормил их и рассказал, что немцев в городе немного, что в здании городского отдела НКВД расположилась то ли полиция, то ли еще кто, но форма отличается от обычных солдат. Немцы никого не трогали, только расстреляли нескольких раненых милиционеров и военных, которых назвали комиссарами. С 10 вечера до 6 утра без специального разрешения по городу ходить нельзя, так комендант объявил. Еще сказал, что сильного боя в городе не было, только где дорога на Черкасск, там долго наши сопротивлялись, но их перебили. Обсудив новости, бойцы решили, что для полного прояснения им нужно самим лучше оглядеться на месте. Немного походили по городу, один раз видели трех немцев — патрульных. А потом Безгачев сказал, что сходит в туалет, и пропал. Не найдя его, Тарасов подумал, что тот просто дезертировал, и решил в одиночку посмотреть, что происходит в центре. Выйдя на площадь, он увидел большое здание с фашистским флагом, в которое заходит Безгачев. Тарасов сразу бросился назад. Вот и весь его рассказ, если убрать ругань и обвинения самого себя в близорукости. Поблагодарив разволновавшегося бойца и объяснив, что он ни в чем не виноват, а поступил абсолютно правильно, я задумался. А что будут делать немцы, не найдя нас на месте? А проверять донос, твари, они будут обязательно. Начнут ли они нами заниматься или плюнут, в надежде на то, что в другом месте нас перехватят? Но в любом случае они сообщат о нашей группе повыше. Наверняка их внимание привлечет и моя персона. Лейтенант НКВД из Москвы. Мало ли какой информацией я могу владеть? М-да. А ведь из-за меня они могут и постараться найти наш отряд. Черт, не было печали! Ну откуда берутся эти уроды, готовые продаваться врагам своей страны? Я бы мог его хоть как-то понять, если бы он сломался в лагере, но так просто… Не понимаю. Ладно, лирику побоку, нужно думать, что делать дальше, да и передохнуть пора. Объявил привал и, подозвав Волкова и «летуна», сел думать над картой. Как назло, вокруг было много сел и мало леса, а скоро и без карты останемся. Заканчивается она километров через десять. Но думай не думай, а что-то делать нужно. Заодно решил обговорить одну проблему.

— Товарищи, есть еще один момент. Я вам приказываю, в случае, если мое попадание в плен будет неизбежным, а я буду не в состоянии покончить с собой, вы будете должны меня застрелить. — Поглядев на их обалдевшие лица, я, горько усмехнувшись, продолжил: — Мне нельзя попасть в плен, вот здесь, — я постучал себя по лбу, — есть информация, которая ни в коем случае не должна попасть к фашистам. Вам все понятно? Ну, тогда я рассчитываю на вас.

— Товарищ лейтенант, если вас ранят, вас можно оставить в какой-нибудь деревне?

— Нет, Олег, если не будет возможности взять с собой, то добейте. Я не шучу, это именно приказ. Только вы это, меня сейчас не шлепните, а то решите, что меня прямо сейчас немцы возьмут.

Невесело посмеявшись, мы подняли бойцов и направились дальше. Судя по всему, идти нам предстояло много и долго.

Интерлюдия. Москва, Кремль,

1 октября 1941 г.

…никаких следов. — Закончив доклад, Берия закрыл папку.

— Значит, вы говорите, что нет никаких подтверждений того, что он у немцев? Но ведь нет и обратной уверенности, так? — Не дожидаясь ответа, Сталин продолжил: — Значит, и такую возможность мы не должны сбрасывать со счетов. Что ж, будем надеяться на лучшее. А вот по другому вопросу…

Глава 17