«Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го

– Мне кажется, товарищ нарком…Нет, я уверен, что Стасову, по его психотипу, полезна периодическая моральная встряска, сопряжённая со сменой обстановки. С помощью этих мер можно значительно повысить КПД его работы.

Берия повернулся к Мартынову

– Александр Николаевич, вы согласны с Ивановым?

– Да, товарищ нарком, полностью согласен. Максимальную пользу в работе с бумагами и медиками он приносил именно после "приключений" в Волновахе и Золотоноши.

– Товарищ нарком, – вмешался Иванов, – В отчётах, составленных инструкторами центра, отмечался ещё такой субъективный фактор, как удачливость Стасова. Неоднократно замечены ситуации (во время выполнения Стасовым учебных заданий) когда он выполнял их только с помощью такой эфемерной штуки как удача. Ничем другим объяснить некоторые случаи нельзя. А в нашем деле – удача, не последнее, что требуется. Конечно этот показатель у него не самый высокий из наших спецов, но отметить его мы были обязаны.

– Интересно, очень интересно, – Берия, в задумчивости, отстукивал пальцами какой-то ритм на подлокотнике кресла.

– Пётр Васильевич, – обратился он к Федотову, – А что вы скажете?

– Я согласен с товарищами, – Федотов улыбнулся, – По итогам домашних наблюдений можно подтвердить выводы майора Иванова. Да и осторожней теперь Стасов станет. Завтра он узнает от супруги о беременности, сами понимаете, – и он развёл руками.

– Да, – Берия кивнул, – Ребёнок – это аргумент. Значит, завтра я докладываю товарищу Сталину, что мы включаем Стасова в предстоящую операцию. Вы сможете обеспечить безопасность, Пётр Васильевич?

– Стопроцентной гарантии дать невозможно, Лаврентий Павлович, но максимально возможную – обеспечим!

– Хорошо, на этом и закончим. Всем спасибо товарищи, вы свободны.

Глава 32

– Воскресенье, 22 марта чуть не стало для меня последним. Сели с Леськой завтракать и только я откусил от бутерброда приличный кусок, как услышал:

– Дорогой, у нас будет ребёнок…

Когда я смог выкашлять хлеб, которым подавился, то схватил Леську в охапку и закружил её по всей кухне, а потом и квартире. Та вырывалась, со смехом кричала, что бы я отпустил её, но… Я был не просто СЧАСТЛИВ, это было какое-то сумасшествие. Так уж вышло, что в прошлой жизни мне не везло с женщинами. Вернее не везло найти такую, с которой хотел бы завести семью. А вот ребёнка хотел. А теперь такая радость! В конце концов уступив требованиям жены, я усадил её на кровать и спросил

– Когда?

– Три месяца сейчас, вот и считай, – Олеська потянулась, – докажи, что любишь!

– Как? – ступил я.

– Как, как? Действием! – и потянула меня к себе.

Из постели, в этот день, мы выбирались только покушать и по кое-каким делам.

В понедельник, поехали на службу уставшие, но довольные! В кабинете, Зильберман, с примкнувшим к нему Орловым, ехидно прокомментировали наше появление, а потом, уже серьёзно, сообщили:

– Андрей, Мартынов передал, что как только появишься – пулей к нему.

– А что случилось-то? – я удивился, – Подобные вызовы были не характерны для "шефа".

– Не знаю, но озадачен он был. Так что – поторопись.

Зайдя к Мартынову, обнаружил его собирающим папку с бумагами, увидев мою физиономию, Александр Николаевич обрадованно заявил:

– Наконец-то появился! Пошли, товарищ Берия ждать не любит.

Через несколько минут мы уже сидели в кабинете Лаврентия Павловича.