Попаданка божественного предназначения (СИ)

— Я? Правда я? — вырвалось оторопелое, — неправильное какое — то у вас пророчество.

Перед глазами пролетели все года жизни с Толиком. Работа, посуда стирка, а в ранние годы нашего брака еще и пятнадцатиминутные дрыганья под одеялом.

— Но это правда, — поддержал его Калебирс, не отрывая от меня пристального взгляда, — все женщины, что сейчас считаются красивыми в нашей империи и вполовину не так прекрасны, как вы. Может когда — то были, но Эрнел всегда был воинственной империей, и особи прекрасного пола рождались под стать мужчинам — сильные, крепкие, родовитые. А вы оказались хрупкой, словно цветок светло — синего Азамариса, что рос на кромках туманных полян. Прикоснуться страшно, а смотреть приятно.

Щеки запылали. Никто еще не делал мне столь приятных комплиментов. В этот момент до дрожи в ноющих коленках захотелось посмотреться в зеркало. То, как я выгляжу, стало для меня самой большой интригой.

— Продолжим, — отчеканила, и снова отвернулась от императора, натыкаясь на такой же тщательно — вдумчивый взгляд Резара, который он не сводил с меня ни на мгновение, — следующий, — пошла к ближайшему мужчине, намереваясь выслушать все предстоящие рассказы. Хочу дать шанс каждому.

— Я Саадар Галионский, старший брат Калебирса и придворный маг империи… — он говорил что — то, а меня как обухом по голове ударило, неимоверно захотелось снять с него повязку и посмотреть на лицо, проверить догадки. Что я и сделала. Стянула с него толстую полоску ткани. Наши взгляды встретились. И это было что — то неимоверное. Я смотрела на точную копию своей первой школьной любви. Самый популярный красавчик школы из десятого «Б».

Те же серые раскосые глаза с длинными, завернутыми вверх, ресницами, красивые губы, о которых, четырнадцатилетняя я, лежа в постели, грезила по вечерам. Тот же курносый нос. Даже веснушки…

— Не может быть, — выдохнула, положив ладонь на его лицо.

Саадар растерялся, смотрел удивленно, но лишь мгновение, а следом тоже потянулся к моей щеке рукой, когда кто — то отдернул от него и с силой прижал к себе.

— Мое терпение не безгранично, — прорычал Резар, цепко смотря на мою точную копию моей школьной любви.

— Зар, я ведь даже не прикоснулся, — так же с вызовом ответил Саадар, не собираясь уступать.

А они тут все друг друга стоят.

В серых глазах внезапно появилась сталь. Вот этого у его двойника не было. Словно не серый, а пепельный, превращает в пустоту все внутри соперника. Я внезапно засомневалась в том, кто из этих двоих складывал к своим ногам полчища врагов на поле боя, между ними прямо — таки сверкали молнии, глядишь и гром грянет.

— Мелкий, не нарывайся, — гаркнул военачальник в ответ, не отпуская меня из объятий, которые слишком сильно были похожи на захват.

— Эй, поставь на место, — пробубнила в район могучей грудной клетки, — все же прилично было, я просто пылинку со щеки смахивала.

На секунду Резар сжал мою талию сильнее, воздуха в легких остались крупицы.

Заметив мои жалкие попытки вдохнуть, мужчина испуганно разжал руки.

А потом снова зло посмотрел на побратима, на выделяющихся скулах воина играли желваки. Он очень старался держаться. Отвернулся, отходя к дальней стенке, оперся об нее, скрестив руки на груди. И все так же смотрел, подлавливая каждую деталь, словно хищник.

А я задумалось о том, что трудновато с ним будет.

Подметив для себя, что при Резаре с другими мужчинами заигрывать и глазками стрелять не стоит, повернулась обратно к Саадару.

— Ты похож на мою первую любовь, — решила выдать все, чтобы понимал мой повышенный интерес к себе. Все — таки нужно же как — то отмечать любимчиков.

Мужчина молчал, но щеки немного порозовели, он старался не встречаться со мной взглядом. Зато за спиной кто — то иронично фыркнул, послышались торопливые шаги, разбавляющие тишину.

— Я лучше здесь постою, — рыкнул Резар, снова оказавшись возле меня, я почти могла почувствовать его лопатками. Саадар поднял хмурый взгляд. Между мужчинами снова началась невербальная война.

Но руки военачальника держали крепко.

Бедный. Вон как мужика выворачивает наизнанку чувствами. Неприятное ощущение — ревность, а если это еще и развито настолько, что удержать трудно. Короче, не завидую я Берсерку.

Так и выслушивала остальных, с ним под боком. Мужчины чувствовали, что он рядом и от того нервничали, сбивались, перепутывали слова. А один вообще нервно признался, что пришел сюда лишь потому, что семья заставила. Так — то недостойным себя считает.

А я уже начала воспринимать их какими — то нерешительными и перепуганными по сравнению с моим исполином. Интересно, дальше еще будет кто — то из этой ветви воинов, что и Резар? Если я наберу себе таких много? Мне кажется, в таком случае в империи снова настанет конец света, а мне придется в скором темпе просыпаться, лишь бы избавиться от толпы ревнивцев.

Словом, на сегодня я закончила, не выбрав больше никого. Как раз в троих уложилась, лишнее мне не надо.