Попаданка для короля морей

Когда взяла нож, рука дрогнула. Пришлось несколько минут сидеть и глубоко дышать в попытках успокоиться. В нос били запахи песка, соли и каких-то трав, влаги и смолы, но я снова и снова вталкивала воздух в лёгкие, и это постепенно помогло.

Когда лезвие в руке перестало трястись, сделала маленький пробный надрез между большим и указательным пальцами левой руки. И ничего не почувствовала. Отлично! Значит, убрать эти перепонки – всё равно, что ногти подстричь.

Воодушевившись, я аккуратно срезала остатки перепонки. На пальцах в тех местах, куда примыкали наросты, остались едва заметные хлопья, такие же, какие появляются, когда слезает с плеч обгоревшая кожа. Довольная результатом, тут же принялась за следующий тревожный признак, но вдруг услышала шаги.

Рука невольно дрогнула, и лезвие скользнуло по ладони. Острый нож распорол кожу, на длинном ровном порезе проступила кровь. Я рефлекторно сжала ладонь, а заодно – губы, чтобы не зашипеть. Кожу защипало, а некто, кому не сиделось на палубе, приближался.

Я замерла в надежде, что моряк уйдёт, и я снова останусь в одиночестве, которого так не хватало в последний месяц, но шаги замерли в опасной близости, так что решила всё же поднять взгляд.

– Ну что ты творишь? – устало и, как мне показалось, с ноткой сочувствия, спросил Фредерик, снимая треуголку.

Я промолчала, а он сел напротив меня и посмотрел на ладонь, по которой уже текла струйка крови.

– Даже если оттяпаешь себе руки, жабры все равно вырастут, – с грустной улыбкой сказал он и потянулся за ножом.

Я отодвинулась и прижала лезвие ближе к себе.

– Всё равно хочу убрать эту мерзость, – я показательно растопырила пальцы, выставляя на свет еще четыре перепонки и длинную рану на ладони.

– Рано или поздно тебе всё равно придётся сказать Стефану, – Фредерик пожал плечами и снова попытался отобрать у меня нож.

Я опять подалась назад и упёрлась спиной в какой-то мешок.

– Уходите. Всё это из-за вас, так что не надо изображать сочувствие.

Фредерик вздохнул и немного отстранился.

– Все это, – он выразительно посмотрел на мои руки, – из-за того, что ты участвовала в битве с кракеном. Ты помогла мятежникам – Стефану и его команде. Ты сражалась за них, за нас, и потому разделила нашу участь.

Я замерла. Гнев на миг утих, но потом вспыхнул с новой силой. Правда, теперь я понятия не имела, на кого его направить. Роптать на судьбу – дело бессмысленное, а в ситуации, выходит, никто и не виноват. Конечно, если Фредерик говорит правду.

Я прямо посмотрела в глаза капитану, но не обнаружила в них ни насмешки, ни иронии – ничего, кроме спокойного сочувствия.

– Расскажите, как вы получили это… – слово проклятье я почему-то произнести не смогла – не дал очередной солёный ком в горле.

– Стэфан не говорил? – Фредерик удивлённо вскинул брови, и я помотала головой.

– Только в общих чертах, – на самом деле рассказ Стефана я отлично помнила, но опасалась, что он мог умолчать о чём-то важном.

Приготовившись слушать, я снова подняла левую руку и собиралась продолжить начатое, но на палубе раздался какой-то шум, и я, и без того издерганная за день, снова порезала руку.

– Тебе помочь? – спросил Фредерик, и, не дожидаясь ответа, все-таки забрал у меня нож.

Потом аккуратно взял меня за руку и придвинулся ближе. Кожа на его ладонях оказалась очень грубой, наверное, стертой канатами, но он прикасался ко мне так нежно, будто боялся повредить. Тем страннее это выглядело, чем ближе к моей руке он подносил нож.

– Три корабля двести лет назад подошли к перешейку между материками. Я вёл наш маленький флот, шёл на флагмане, который назывался "Летучий Голландец", хоть от Голландии в нем к тому времени остались только мачты.

Я завороженно слушала и наблюдала, как нож скользит в опасной близости от кожи, как падают на пол ошмётки перепонок. Поначалу напрягалась, но уверенность и спокойствие Фредерика постепенно передались и мне.

– По приказу короля Голландии – вернее, тогда наша страна ещё называлась Нидерланды – мы должны были подчинить аборигенов и сделать эти земли колониями. Поначалу местные приняли нас за богов, даже чествовали, но когда поняли, что нам надо, едва не перебили всех. Кое-кто из команды спасся, мы вернулись на корабли, запаслись оружием, потом даже победили в нескольких стычках.

Когда перепонка между безымянным пальцем и мизинцем исчезла, я удивлённо посмотрела на свою руку. Она выглядела так, будто со мной всё в порядке, а мелкие остатки кожистой плёнки теперь стали едва заметны. Фрэдерик всё ещё держал мою руку, едва ощутимо касаясь повреждённой кожи, так что я первая отстранилась, хоть и не без лёгкого сожаления. Даже в той, прошлой жизни никто не прикасался ко мне так осторожно. Мужчины были нежными, страстными, но почти никогда – бережными.

– Местным ничего не оставалось, кроме как обратиться к своим богам. На их зов отозвались Икшель и Иктаб – местные богини моря и утопленников. Они не церемонились, поставили условие: если мы нападем на их народ снова, то будем обречены вечно скитаться по морским волнам без права ступить на землю.