Попаданка для лорда

Лорд замер перед лестницей, дожидаясь, пока я его догоню. Согнул локоть, предлагая за него взяться, я сделала вид, будто не заметила, остановилась, вопросительно глядя на мужа.

– Возьмите руку. Опять… упадете.

– Я справлюсь, милорд. – Я подобрала юбки. Обеими руками. Не зубами же тебя за локоть хватать.

– Тогда вперед, – сказал он. – Поймаю.

Себя поймай. Вдвоем на этой лестнице не разойтись, специально так строили, чтобы защищаться от превосходящего числом противника. И я видела, как лорд держался, когда отступал к стене и поворачивался, пропуская меня. Как его – едва заметно – перекашивало на левую сторону, словно мышцы сжались, оберегая от лишних движений. Как побледнело лицо и расширились зрачки.

– Что вас… понесло на кухню? – буркнул он, когда я двинулась по лестнице, внимательно глядя под ноги. – Мешать прислуге? Других дел… не нашлось?

Нет, он не задыхался. И все же выглядело этот так, будто ему не хватает воздуха, чтобы выговорить фразу целиком. Трудно дышать?

– В замке много гостей, и Эмме нужна была помощь.

– Тетушка прекрасно… за ними… присматривает.

Так… а еще лорд начал отставать. Я оглянулась туда, где он шагал по ступенькам на полувиток лестницы ниже. По-прежнему слишком прямо, будто в корсет закован.

– Я сказала «помощь», а не присмотр. Присмотр нужен гостям, и леди Оливия прекрасно справляется, спасибо ей за это.

Кстати, от души спасибо, а то бы пришлось терпеть гостей и днем. Правда, впереди еще целый вечер. Во время которого мне придется развлекать кучу не слишком знакомых – или, наоборот, чересчур хорошо знакомых – людей, каждый из которых преследует какие-то свои цели. Корпоративные игрища скромно курят в сторонке рядом с тем, что творится в лучших домах Европы… тьфу ты, Беркива. Хотя у соседей наверняка то же самое: цена ошибки – голова, а не карьера.

Лорд, кажется, хотел хмыкнуть, но оборвал смешок, дернувшись. Лицо стало и вовсе каменным.

Рана или перелом? Смотреть, конечно, надо. Но пока больше похоже на сломанные ребра. Охотнички, блин, даже интересно, кто на кого поохотился на самом деле. Похоже, медведь на лорда.

– Во что вам обошелся этот медведь? – спросила я, продолжая подниматься.

– В смысле?

– В прямом. Подрал или помял?

– Вы сомневаетесь… в моей ловкости?

Я пожала плечами, выбираясь на площадку, где была дверь в гостевую часть замка. Обернулась к лорду, давая ему повод остановиться и отдышаться. По этой лестнице даже здоровому не так-то легко взобраться без передышки, а когда каждый вдох отзывается болью – и вовсе невыносимо. Какого рожна он самолично побежал меня искать, слуг в замке мало? Или не нашел в комнате, не обнаружил среди гостей и испугался, что я уже сиганула в объятья лорда Беннета? Так вы должны были вместе вернуться.

Как есть Отелло недоделанный.

– Я не сомневаюсь в том, что вам больно двигаться и, что куда хуже, больно дышать.

На его лице промелькнула досада.

– Вам… показалось.

Ой, ну да, ну да, круче тебя только яйца. Вот потому-то мужики и живут на двадцать лет меньше женщин. Инфаркт на ногах, потому что проект горит – легко. Неделя с гнойным аппендицитом, потому что поболит и перестанет? Да пожалуйста! Есть две болезни – фигня и трындец, фигня сама пройдет, а трындец не лечится, так?

Убила б, честное слово! Своими руками придушила бы.

– Конечно показалось, – ядовито подтвердила я. – Показалось, что вы держитесь, будто палку проглотили, стараясь лишний раз не шевельнуть плечами. Что бледней рубашки…

– Осветительные шары. В них… все бледные.

– Здесь светильники, милорд. Масляные. Что у вас расширены зрачки, как бывает от боли, и дыхание частое и поверхностное… – Тьфу ты, блин, опять сейчас спросит про лексикон. – Спорим, если я сейчас возьму ваше запястье, сердце будет биться чересчур быстро, и вовсе не потому, что вы с трудом поднялись по лестнице.

– Может, это оттого, что… мне трудно… выносить ваше общество.

– И мой длинный язык, я знаю.

Зачем я его уговариваю, в самом деле? Хочет строить из себя железного робота – его дело. Мне-то что?

Блин, но ему же больно! По-настоящему больно! Хоть зафиксировать надо, чтобы не так болело, а там пусть выделывается сколько захочет.

– Милорд, все это выглядит, как сломанные ребра. Но, может быть, я ошибаюсь, и дело в глубокой ране. Потому и спрашиваю, что сделал с вами тот медведь. Может быть, я смогу вам хоть немного помочь.

Он долго пристально смотрел мне в глаза.

– Что вы можете понимать в ранах или сломанных ребрах?

– Больше, чем вы думаете.

– Пойдемте наверх, миледи.

Я мысленно выругалась. Ну и делай, что хочешь. Оставишь меня молодой красивой вдовой – мне же лучше.

– Это не медведь, – сказал лорд, когда мы поднялись в коридор, который вел к моей и его спальням. – Медведя мы с принцем одолели, не получив ни единой царапины.

Лорд надолго замолчал, потом признался с явной неохотой.

– Я упал с лошади.

Я изумленно вытаращилась на него. Рыцарь-чародей, он вырос в седле, и удержался бы в нем хоть пьяный, хоть больной. Конечно не захочется признаваться, что упал.

– На обратном пути порвалась подпруга. Как на грех, мы шли галопом.