Попаданка для лорда

Когда Хьюго поцеловал меня в первый раз, я тоже расплакалась – от страха, мне казалось, что произошло нечто вовсе непоправимое, что он никогда больше не станет меня любить, раз я позволяю этакие вольности. Но он был настойчив. Очень настойчив и очень нежен.

Губы касаются губ, и на какое-то время я забываю обо всем, растворяясь в этом нежном, ласковом поцелуе, прижимаюсь к любимому всем телом. Если бы можно было раствориться в нем, слиться навсегда и так и остаться.

Он отстраняется, и в его глазах я вижу любовь – отражение моей.

– Давай убежим, – вырывается у меня. – Поженимся в какой-нибудь церкви, где нас не знают… Увези меня. Куда угодно. Я не хочу… Не могу…

– Я не могу, – эхом повторяет Хьюго. – Не могу.

– Почему? Ты мужчина, ты волен поступать как хочешь.

На его лице смятение.

– Я мужчина, и потому связан долгом. Перед моим королем. Перед моей семьей.

– Ты же не любишь ее!

Он улыбается, гладит мою щеку кончиками согнутых пальцев.

– Я люблю тебя, моя Кэтрин.

– Я хочу быть твоей, только твоей, – лихорадочно шепчу я. – Так увези меня. Забери детей. Я буду им хорошей матерью. Тем, что уже есть, и тем, что еще родятся.

– Все не так просто.

Он снова пытается склониться к моим губам, но я отодвигаюсь, уперевшись ладонью ему в грудь.

– Почему?

– Как ты себе это представляешь? Куда мы побежим? На что будем жить? К тому же у леди Амелии слабое здоровье после родов, и…

Я горько усмехаюсь. Выворачиваюсь из объятий, застываю в двух шагах от него, обхватив себя руками за плечи. Я всегда буду на последнем месте. После долга перед его величеством. После жены, чье здоровье подорвано родами. После тысячи других важных обстоятельств, которые всегда есть у мужчин.

– Уходи, Хьюго.

– Что? – В его голосе неподдельное изумление.

– Уходи. Не рви мне сердце.

Все решено, и ничего не изменить. Не знаю, как буду жить дальше. Как буду жить без него. Другие же живут… не я первая, не я последняя среди тех, кого отдают нелюбимому.

Нелюбимому на ложе. Меня передергивает.

– Что ты, – Хьюго обнимает меня со спины. – Ну что ты…

Я дергаюсь, но он не отпускает, а у меня нет сил вырываться по-настоящему. Он касается губами моих волос, целует шею за ухом – я вздрагиваю, замираю, пока он спускается поцелуями по шее.

Его руки ложатся на грудь, скользят по ней, и это оказывается неожиданно… хорошо. Жар заливает мои щеки – жар стыда. И в то же время я не хочу, чтобы он останавливался.

– Что ты делаешь? – шепчу я. Сердце колотится как бешеное, дыхания не хватает, ноги слабеют.

– Люблю тебя, – выдыхает он.