Попаданка для Наместника Смерти

Это была уютно-пыльная комнатка с замшелым диваном и плешивыми креслами. На процарапанный столик, прикрытый салфеточкой, встала тарелка с пирожками.

— Присаживайтесь! — суетилась бабушка, заставляя меня чувствовать неловкость. Я опустила торбу с письмами, присев на самый край кресла.

— Вы согласны, чтобы я его прочитала? — спросила я, глядя на старинные часы и уютные занавески с рюшами.

— Пирожки сначала съешь! А то небось, устала с дороги! — послышался голос бабушки.

В животе заурчало, а я мужественно взяла пирожок и надкусила его. Он был слегка черствым и холодным.

— Ешь, пока горячий! — хлопотала бабушка. На столе появилось варенье, кружка с чаем, какие-то ватрушки и пряники.

Я присмотрелась, от пирожков шел пар, словно их только что вынули из духовки. Но они были холодными.

— Они как бы холодные, — заметила я, пытаясь по ощущениям определить начинку.

— Ах, совсем забыла, что ты почти живая! — махнула рукой старушка, пододвигая холодный, но парящий чай.

— Пишьмо! — напомнила я, мужественно грызя пирожок.

— Потом, потом, — махнула рукой бабушка. — Ничего слышать не желаю! Ешь, давай…

Через полчаса я прокашлялась, с отвращением глядя на пирожки. Мне кажется, что до конца своих дней я не буду есть пирожки! Никогда»

— Ой, ну что ж ты так мало поела? — зацокала языком старушка. И тут же строго добавила. — Пока все не съешь никаких писем!

Помутневшим взглядом я смотрела на пирожки. Дрожащая рука потянулась за следующим. Я проталкивала его туда, а он упорно лез обратно.

— Я ошень шпешу… — простонала я, чувствуя, что никогда в жизни я не буду есть! Или минимум неделю!

Стекая по креслу, я страдальческим взглядом умоляла бабушку прекратить меня мучить пирожками. Последний пирожок пошел туго, но я сделала над собой усилие и проглотила его, как удав.

— Уфффф, — выдохнула я, глядя на пустую тарелку с крошками, как смотрит жестокий победитель на несчастного побежденного.

Мне хотелось пройти триумфальным маршем по огромному блюду, но за меня это сделал шустрый таракан.

— Ик! Пись- мо! — напомнила я про цель визита. — Вы даете согласие, чтобы я прочитала вам его!

— А как же ватрушки? — строго спросили у меня.

При виде ватрушек я сползла под стол.

— Может, не надо? Ик! — выдохнула и пирожки в желудке. Я чувствовала себя автобусом в час пик, в котором вместо пассажиров ехали пирожки. «Ой, а куда идет автобус?», — спрашивали последние пирожки. «Пропустите! Мы ошиблись маршрутом!», — паниковала последняя партия. «А нас высадить под ближайшим кустом!», — требовала задняя площадка.

Через час я поняла, что самой страшной книгой в моей жизни будет Поваренная Книга. Еще через час я уже отличала по пиписькам всех внуков в семейном альбоме. Еще через полчаса, я уже знала, где что у бабушки болит. И как при помощи правильно приложенного горчичника вернуть мужскую силу даже импотенту. И как при помощи ингаляций календулой остановить понос.

Пока она все это рассказывала, я вежливо кивала в надежде вставить хоть слово. Кто-то положил голову мне на колени. Я обрадовалась, что у старушки есть собака. Я даже погладила ее под столом, а потом краем глаза посмотрела на ватрушки.

Из обычной покупки трусов деду получился целый блокбастер. В нем было все. И месть, и главный злодей, и несчастные влюбленные, которые никак не могли встретиться!

Ватрушка медленно скользила по столу в сторону собачки. «Ам!», — ватрушка исчезла в пасти. От умиления я тайком погладила собачку по голове и почесала за ушком.

— … мы проехали четыре остановки, а выходить нам на пятой…

У триллера «А че все так дорого!» появилось продолжение. Сейчас это уже запахло сериалом. «Ам!», — послышалось под столом. И завершилось чавканьем.

Я начинаю обожать эту собачку!

— Письмо! — напомнила я, с ужасом глядя на время. — Я очень спешу! Смотрите! Я все доела!

«Чав-чав-чав!», — слышалось под столом. Скатерть шевелилась, скрывая следы моего преступления.

— Разрешаете ли вы его прочитать? — выдохнула я, в надежде, что пирожки наконец-то улягутся. Как многодетная мамочка я пыталась уложить внутри себя пирожки. Мысленно пела им колыбельную. Но они не собирались укладываться.

Часы пробили полночь.

— Письмо!!! — напомнила я очень настойчиво. Желудок угрожающе заурчал в подтверждении серьезности моих намерений.

— Ну давайте его сюда! — протянула руку бабушка. — Ой! Очков-то нет!

— Дорогая бабушка! — прочитала я, глядя на умилительные детские каракули. — Я так по тебе скучаю. Это я разбил твою любимую вазу. И поэтому ты заболела…

Это был так трогательно, что я едва не заплакала.