Попаданка и король

— Маркиза? — удивленно воскликнула она. — А что вы здесь делаете? Зачем, вразуми вас духи, прячетесь здесь, в то время как будущий супруг разыскивает вас и беспокоится! Право же, порядочные девушки так себя не ведут.

Хоть они с графиней вроде как оказались в одной лодке, меньше злить ее та не стала.

— Вы, наверное, забыли, что сами заставили докторов признать меня невменяемой… — язвительно проговорила Анжелика. — Так что чему вы теперь удивляетесь?

Графиня замолчала, поджав губы.

— Ладно, дамы, не ссорьтесь, — с улыбкой проговорила настоящая маркиза. — Давайте не будем забывать, что у всех нас есть одно очень важное дело. Кстати, графиня, мы с вами так и не познакомились.

Графиня обернулась к девушке и высокомерно, как умела только она, вопросила:

— И с кем же имею честь?

— Маркиза Ронари, истинная наследница и хозяйка этого замка.

Анжелика ожидала, что после этого заявления графиня будет выглядеть ошарашенной, удивленно раскроет рот или даже хлопнется в обморок. Но нет, та лишь слегка приподняла бровь и, указав на пленницу, спросила:

— А она тогда кто?

— Она… — теперь маркиза по-настоящему улыбалась, — понятия не имею, кто такая. Впрочем, могу вас представить. Знакомьтесь, графиня, эта та, кто вас убьет.

7

— Она — самозванка, безродная чужеземка, которая занимала тут не свое место. Ни в замке маркизов, ни на ложе короля ее быть не должно! И не будет, — с мстительной улыбкой завершила свою речь Лали.

Артиус на мгновение застыл в изумлении. Вот уж чего он точно не ожидал от той, что считал чуть ли не своей тенью. Не случайно он велел девушке сказаться немой

— он привык к тому, что она говорит редко и мало, будто бы ей от рождения отмеряно сказать сколько-то тысяч слов, а потом она умрет.

Но сейчас Лали было не узнать: глаза ее горели, щеки разрумянились как в лихорадке, а слова лились и лились потоком:

— Надеюсь, что она мертва. Вы никогда не увидите ее!

Артиус с трудом сдержался от того, чтобы ударить ее. Но все-таки сдержался. Что же делать, духи побери! Как усмирить так вдруг и некстати разбушевавшуюся девчонку?

— Скажи, где она, и останешься жива! — грозно прикрикнул он и наклонился, навис над нею.

Лали вместо того, чтобы отстраниться, сделала шаг навстречу и оказалась близко, слишком близко к нему.

— А зачем мне эта жизнь, если вы будете с ней? — прошептала она ему в лицо.

Она смотрела ему в глаза таким жгучим взглядом, от которого учащалось дыхание. Кровь начинала скорее бежать по венам, наполняясь яростью.

Схватить. Скрутить. Заломать руки… Сорвать с негодяйки одежду, и…

Артиус сам не уловил как это случилось. Треск ткани, разорванная шнуровка. Словно чужие его ладони шарят по расшитому узорами лифу.

И сам он словно сам не свой.

Стоп.

Лиф. Узоры.

Он высвободился из объятий изнемогающей от страсти девушки, с неудовольствием обнаружил, что его собственная одежда уже не в порядке — расстегнутые пуговицы и крючки, распахнутые полы…

Заклинание безудержной страсти. Умело вплетенное в вышивку. Сама Лали сотворить такого не смогла бы — слишком искусная работа. И слишком крепкое заклинание. Таким учат лишь в монастырях, и только благородных девиц, которым предстоит стать женами не менее благородных господ. Иногда — весьма немолодых благородных господ. А хорошая жена должна уметь пробудить страсть в супруге, даже если та уже угасла по вполне естественным причинам.

Кто бы мог так вооружить простую охранницу? Жуткая догадка на мгновение промелькнула — и тут же пропала. Сейчас надо думать не об этом!

Заклинание! Сама того не зная, Лали дала ему в руки сильное оружие против себя. Будь она вооружена легкими и смертоносными ножами, стрелами или чем-то другим, названия чему Артиус даже не знал, у него не было бы шансов.

Но магия! С заклинаниями действует тот же закон, что и с обычным оружием: не умеешь пользоваться — лучше не бери в руки. Так проще и безопасней. А если ты был самонадеян, пеняй на себя. Противник завладеет твоим оружием и использует его против тебя.

Артиус осторожно пробежался пальцами по лифу. Поймал сладострастный стон и едва удержался, чтобы не отшатнуться. Теперь девушка вызывала у него лишь отвращение. Он осторожно потянул за нить.

Лали захлебнулась стоном. Ее глаза, до этого лихорадочно блестевшие теперь стали и вовсе безумными.

— Ты любишь меня? — осторожно спросил он.

— Да-а… — хрипло простонала она.

Хорошо. Отлично. Он еще сильнее натянул нить:

— Тогда сейчас ты мне кое-что расскажешь.

* * *

Убьет? — вот тут-то графиня, похоже, удивилась. И даже, кажется по-настоящему забеспокоилась. Во всяком случае, невозмутимое выражение быстро сошло с ее лица.

И хоть они со вздорной старухой сейчас были в одной лодке и по одну строну баррикад, симпатии она не вызывала.

— Я не стану никого убивать! — заявила Анжелика.

Маркиза окинула ее злобным взглядом. Нет, так нельзя… Так она точно отсюда не выберется. Пусть эта свихнувшаяся девица считает, что она готова сотрудничать.

— Я не знаю, как это получается, я не смогу… — забормотала она.