Попаданка из семьи Русалковых (СИ)

Ринс с той самой ночи стал чувствовать себя плохо. Болезнь, похожая на болезнь его отца, поразила его. Он почти не говорил и едва двигался. И не успел подписать указ, отменяющий шутовство. Королева с детьми так и не вернулась. Ведь ведьма, став правящей королевой, уже никогда не сделает не отменит шутовского указа.

Встретившие нас стражники, спустившись в темницу, на всякий случай закрыли замочную скважину — хотя с той стороны главных темничных дверей тоже стояли верные Ринсу люди. Он сменил всех стражников в темнице.

Завтра после полудня должна была состояться торжественная коронация Визифлюндии. По ночам дворец не знал покоя — по коридорам сновала ведьма. И те люди, которые оставались верны королю, собирались только по утрам. Здесь, в темницах. К сожалению, и залитые утренним солнцем участки королевского сада теперь были небезопасны — повсюду были уши.

— Мы остановим ее, — сказал Линс.

План был прост. Завтра на коронацию должна была явиться я.

— Мне бы одеться, — пробормотала.

А вот с этим были некоторые проблемы. Достать платье так, чтобы никто не заметил и не донес ведьме, было почти невозможно. Значит, идти придется не в платье. Стражники несколько удивились, как легко я смирилась с этим. Они ведь не знали о моих любимых джинсах.

Нам принесли еду и одежду. Потом Линс заставил меня отдохнуть. Сам он, похоже, так и не сомкнул глаз.

Утром мы еще раз обсудили план. Стражники тщательно продумали, как попасть в торжественный зал, минуя самые людные коридоры. И как безопасно провести меня так, чтобы ведьма до самого последнего мгновения не знала о моем возвращении. После обсуждения всех мелочей — план был разработан тщательно — большая часть стражников ушла. Остались я, Линс и небольшая горстка воинов. Приближался полдень.

А когда пришло время выходить, оказалось, что главная темничная дверь тщательно заперта, а стража с той стороны дверей сменилась. Мы ринулись в тоннель, но и узкая дверь оказалась закрытой и укрепленной с другой стороны. Мы попались в ловушку. Не было никаких других выходов из темниц, кроме этих двух. И все ближе время, когда Визифлюндию коронуют. И тогда ничего нельзя будет сделать.

День коронации

Мы попались в ловушку. Выхода не было. Кроме одного.

— Я стану ведьмой! — сказала твердо.

И все разом оглянулись на меня. С такими выражениями на лицах, что раньше мне стало бы не по себе. Но не сейчас.

— Притворюсь, что я ведьма, — пояснила шепотом. — Если мне поверят, то приоткроют дверь и..

— А дальше мы сами, — понял меня Линс.

У нас было одно преимущество: никто не знал, что я — не ведьма. А моя внешность была знакома во дворце именно как внешность молодой Визифлюндии. Именно такой она была, когда выходила замуж.

И вот началось. Сначала мы подняли страшный шум. Стражники бились, кричали, громко молили Визифлюндию о пощаде. Стража с другой стороны центральных темничных дверей занервничала и стала прислушиваться. Но замочная скважина была закрыта с нашей стороны. А им было строго-настрого запрещено заходить внутрь. И, вероятно, даже открывать дверь.

— К ночи вы станете жабами на моем болоте! — зловещим голосом ведьмы провозгласила я как можно громче. — Вот что будет с теми, кто замышляет заговоры против меня и моей власти. Вот что будет с каждым, кто не подчинится моему приказу.

Потом шагнула к двери и властно постучала по ней.

— Именем королевы Визифлюндии, открывайте! — как можно вреднее.

С той стороны совсем занервничали.

— Ва..ваше Вы..высочество? — спросил срывающийся голос.

Совсем молоденький парень, судя по всему.

— Высочество? — гнев просто расплескивался из меня. — Как ты смеешь?

— Но ведь коронация.., — сорвалось у юнца.

— Что? Думаешь, раз я потратила все силы на этих предателей, у меня не наберется горстки на тебя? — и добавила голосом, не сулящим ничего хорошего: — Кто ты такой? Назови свое имя!

Открыла скважину и заглянула туда. От скважины тут же отпрянул чей-то голубовато-зеленый глаз. А немного спустя посмотрел снова. На этот раз я встала перед дверью во всей красе — гордая жена наследного принца. Даже короля. А за моей спиной лежали изувеченные бесчувственные стражники. Точнее, притворялись, но в неверном свете коптящих факелов кто разберет. К тому же Линс порезал себе руку ножом и измазал некоторых в крови.

Глаз перед скважиной поменялся — теперь смотрел карий. Я соединила ладони, словно обнимая ими невидимый шар, и принялась шептать разные слова. Кажется, даже «телевизор» и «компьютер» упомянула.

— Ваше Величество, — сказал голос, на этот раз другой и более твердый, — мы действуем согласно вашему указу — никого не впускать и не выпускать из этих дверей.

— Указ — это я, — терпеливо объяснила ему. — И отменяю его. Мой новый указ..

Я замолчала. Набрала побольше воздуха и грозно и противно прорычала:

— Открыть немедленно дверь!