Попаданка ледяного дракона (СИ)

Она кивает на пол за моей спиной: там крышка люка. Тут и погреб имеется – просто отлично!

– Собирай вещи, еду, то, что можно продать, – командую я. – Мы уезжаем.

– К-кута?

– В Ревернан, – бросаю первое вспомнившееся название.

Глава 7

Пока рядовые обитатели пещеры задорно пробуют новых жриц любви, а в большом доме, судя по доносящимся звукам, яростно спорят и швыряют мебель, Эза – так зовут мою умывшуюся подопечную – под моим же чутким руководством запихивает в седельные сумки по копчёному окороку, караваю хлеба, куску сыра. Отдельные мешки набивает шкурками – их можно продать. Я обвешиваюсь украшениями из выданной для меня шкатулки и подпихиваю к шкуркам неудобный кружевной подъюбник – наверняка тоже недешёвый. Мы надеваем стащенные у мужчин штаны и рубахи, сапоги. Накинув плащи на меху, выныриваем из задней двери дома. Вслед нам несётся грохот подпрыгивающего сундука с мечущимся в нём глазастиком.

К счастью, седлать лошадей Эза умеет, я помогаю приторочить сумки к сёдлам. А то, что верхом не ездила – так дело наживное, хочешь жить – умей вертеться.

Обвязав копыта мешковиной, мы, вооружившись кинжалами и дубинками, вдоль стеночки пробираемся к выходу. Только здесь я задумываюсь о том, что на входе могут быть защитные заклинания. Но от плана отказываться поздно.

У входа дежурит всего один мужчина. Подпрыгивая и похлопывая себя руками, караульный смотрит на тусклый горный пейзаж за пределами арочного входа. Смотрит только туда. Скачет так, что моих шагов не слышит. Сам дурак.

Как в кино не получается: от первого удара он не валится мешком, а начинает поворачиваться. Но со второго удара падает, стонет.

– Вяжи его, – командую Эзе, а сама запихиваю между губ караульного его меховую варежку.

Эза связывает его мастерски быстро. В приливе адреналинового куража верхом я вскакиваю легко и припускаю кобылу. Ох, зря! Она выскакивает из пещеры, и меня ослепляет неожиданно яркое солнце. Дёрнув поводья, оборачиваюсь: снаружи вход в пещеру выглядит сплошной стеной. Понятно, почему караульный всего один и почему изнутри всё кажется тусклым: пелена иллюзии закрывает вход, гасит солнечные лучи.

Из «стены» выскальзывает лошадь Эзы с ней в седле. Только теперь, немного запоздало, радуюсь, что, резко дёрнув за поводья, не поставила свою на дыбы.

Потом оглядываю каменистую тропу вниз. Как по этим колдобинам телега проехала? Разве только с помощью магии. Смотрю под копыта, и от высоты кружится голова. Нет: смотреть можно только вперёд.

– Дорогу знаешь? – спрашиваю у Эзы.

Та, бледнея, мотает головой.

– А я знаю. – На этот раз даю шенкелей намного осторожнее. От ужаса сжимает сердце: лошадь такая огромная, так качается подо мной, меня качает, как же на ней высоко!

Надеюсь, память не подведёт, и мы выберемся в долину, а там и до города доберёмся. В городе легче затеряться, есть шанс найти помощь. И я просто не знаю, куда ещё бежать.

Пригород Ревернана, следующий вечер

– Эй, бродяга, вали отсюда, – хрипло гремит трактирщик. Кряжистый мужчина очерчен падающим из-за его спины светом. Редкие снежинки оседают на его сальные волосы. – Нищим здесь не место!

Для Сарана такое обращение – лучшая похвала. Образ надменного ледяного принца он легко сменил на затравленного невзгодами бедняка. Он может быть любым: пластичность драконьих костей помогает менять фигуру и лицо, дар душевного перевоплощения позволяет изменить характер до неузнаваемости.

– Дай хоть погреться, – просит Саран таким голосом, что любой бы поверил, будто он умирает от холода, хотя он холода не чувствует. – Минутку, прошу…

– Вали отсюда. – Трактирщик захлопывает дверь.

Саран для поддержания образа плотнее запахивает потёртый с виду плащ. Чутьё подсказывает ему, что в подворотне кто-то есть. За ним следят уже час. Но не подходят.

– Я и так уже наказан, – обхватив себя руками, Саран содрогается всем телом. – Я расплатился и плачу!

Чтобы заинтересовать собой культ Бездны, он решил изобразить человеческого мага, приговорённого к изменению судьбы и недавно отработавшего откуп за преступление. Образ идеальный: преступник, который из-за особенностей наказания не может рассказать о себе почти ничего. Именно среди таких людей – навсегда оторванных от семьи и прежней жизни, нуждающихся, измождённых почти непосильным трудом – Культу выгоднее всего искать сторонников.

Только ловля на живца идёт не так быстро, как Сарану хочется.

«Как бы не пришлось возвращаться в столицу с пустыми руками», – снова зябко поёжившись, он направляется прочь от трактира.

Он уже в пяти засветился с печальной историей о том, как после выплаты откупа у него не осталось ничего, и он бродяжничает, выполняя мелкие поручения. Пришлось для вида наняться и вытравить в подвале крыс, пропить вознаграждение, но пока более интересных предложений не поступало.