Попаданка против Ведьмы в академии Дрэгонхолл

Шторка открылась, в палатку шагнул Рэйдан и остановил взгляд на моей груди, охваченной полупрозрачным кружевом сорочки.

– Собирайся быстрее, – он не отрывал взгляда от соблазнительных и слишком хорошо видных сквозь кружево полушарий. К моему лицу жарко прилила кровь, и я прикрылась одеялом. Лишь тогда Рэйдан изволил посмотреть мне в глаза. – Наказание само себя не исполнит. У тебя двадцать минут на сборы.

И он ушёл. А у меня неконтролируемо пылали щёки и гневно сбивалось дыхание: мог хотя бы изобразить смущение! Нельзя же так откровенно пялиться!

От возмущения забыла спросить, что за наказание этот «не вредный» архонт мне придумал.

***

«Ненавижу, ненавижу! – в который раз мысленно ругалась я и пнула лапу дохлого паука размером с пони. – Чтобы я ещё раз о Рэйдане сказала что-нибудь плохое вслух – да никогда!»

В ярости прихлопнула пятисантиметрового комара, пытавшегося усесться на мою шею, и огляделась по сторонам: студенты в чёрном охраняли лесную проплешину, сурово всматриваясь в пространство между огромными деревьями, в центре оцепления возились алхимики в зелёном, а студенты в серой, как у меня, лёгкой броне стаскивали поверженных в недавней стычке пауков к ним.

В принципе, наказание оказалось профильным: вместо ненапряжного сопровождения Рэйдана по лагерю пришлось сопровождать группу добытчиков по лесу.

Нападавших на нас пауков выносили практиканты с военной кафедры. Они не обладали достаточной сноровкой и силой для использования кратких формул заклинаний, поэтому при нападении им приходилось отбиваться от тварей арбалетами и мечами, прикрывая тех, кто читал полные формулы заклинаний. Затем защитники и использующие магию менялись местами, чтобы все попробовали себя на разных позициях. Порой случались осечки, и пауки взрывались от заклинаний, добавляя сюрреализма своим развороченным видом.

А службе поддержки и снабжения, к которой относилась я, после боёв приходилось таскать паучьи туши к алхимикам, а потом упаковывать подготовленные ими куски и желтоватую гемолимфу, заменявшую насекомым кровь, и тащить добычу на собственном хребте.

Грязно, тяжело, ещё и кровососущие насекомые, жара, с крон сыплется всякая гадость, а идти мучительно трудно из-за глубокого мха, узловатых корней громадных деревьев и выскакивающих из мха почти метровых сороконожек. Эти чёрные со светлыми ножками и длинными усиками твари – источник периодических визгов. В оправдание своим воплям могу сказать – парни от них тоже шарахались не молча, и одну полуметровую, выскочившую на меня слишком неожиданно, чтобы кто-то успел среагировать, я лично запинала в приступе отвращения. Таким тут не каждый похвастаться мог!

А ведь миссия по добыче запланирована на целый день. И только после обеда мы – измученные и грязные – повернули к лагерю. Но на обратном пути пауки атаковали нас ничуть не меньше, чем раньше.

Ещё раз гневно посмотрев на прибитого паука, я закинула его длинную мохнатую лапу себе на плечо и потащила добычу к алхимикам.

Тащила мимо девушки в сером, которая перевязывала руку парню в чёрном. В обязанности поддержки и снабжения входила помощь раненым: перевязка, чистка от следов сражений, введение противоядия или чтение исцеляющих заклинаний. Паралич от яда паука проходил через час, поэтому покусанных тащили на раскладных носилках. Из-за копившейся усталости боевики ошибались всё чаще, пострадавших становилось больше.

И я прониклась. До самой глубины души. И тем, что практика действительно опасная – уже четыре перелома, восемь покусанных, бессчётно побитых, а одному парню пришлось два откушенных пальца приживлять. Прониклась и тем, как хорошо было чай и кофе заваривать и за Рэйданом хвостиком по опрятному и красивому лагерю ходить.

Именно о его уютной палатке я старалась думать, подтаскивая паука к орудующим тесаками алхимикам: брызгала гемолимфа, хрустел хитин, воняло… Центр лесной проплешины превратился в бойню, а в лицах алхимиков появилось пугающее одухотворение.

Быть лаборанткой Рэйдана – это же просто счастье! От воспоминаний о спокойной работе с ним аж слёзы на глаза навернулись.

После этого сражения на одного покусанного стало больше. А мой и без того почти неподъёмный рюкзак потяжелел килограмм на пять. Из позитивного было только одно: эта адская практика объединяла. Меня ни разу клеймёной не обозвали и не сорвали на мне злость, даже помогали немного, хотя сейчас, за пару часов ходьбы от лагеря, все находились на пределе.

Шагая рядом с ранеными, я постоянно оглядывалась на суровых студентов военной кафедры, забрызганных кусочками пауков: пока они не суетятся – волноваться не о чем.

Тяжёлая сумка пригибала меня к земле, но самым страшным было ощущение, что со всех сторон за нами жадно наблюдают.

Неожиданно для себя стала молиться: «Рэйдан, забери меня отсюда!»

Я не знала, зачем Леяна пошла на этот безумный факультет, но, если магию удастся сохранить – я точно выберу что-нибудь поспокойнее!