Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов 2

Как никогда Санаду сожалеет, что там, на переходе, невозможно пользоваться иллюзорной личиной: именно это его путешествие и стало связующим звеном. И пусть иллюзия и амулеты скрывают выражение лица и эмоции Изрель, но по интонациям её голоса и позе Санаду понимает: за сокрытие этой информации в тайне и помощь с запасным планом по спасению Клео, Изрель потребует плату.

Иначе она не устраивала бы тайной встречи, на которой можно свободно поспорить об условиях.

Санаду вздыхает и тоже поднимает чашку:

– В твоём желании строить не нормальные дружеские отношения, а торговые, есть что-то патологическое. Нет бы просто сообщить мне о своей догадке и сохранить это в тайне, но ты же сейчас условия поставишь, да? И какие?

– Санаду, как менталист ты должен понимать, что все существа склонны преувеличивать значимость своих деяний и преуменьшать свершения окружающих, из-за чего в дружеских, как ты это называешь, отношениях, и вообще отношениях, очень часто можно вдруг выяснить, что все твои жертвы не стоят благодарности. Сделки с конкретно очерченными правами и обязанностями сторон намного честнее.

– Но с конкретными сделками скучно! – картинно вздыхает Санаду. – А где патетика, где вой обиженных и обделённых и радости от того, что наварился на приятеле? Где эпичность разборок на тему того, кто кому сколько и в каких позах должен?

– Вот такая я скучная, – разводит руками Изрель. – С детства математику люблю и точные цифры.

– Математику? – изображает удивление Санаду. – Так может, я тебе контрабандой из учебников и задачников по математике из техномиров отплачу за молчание? Они там такие затейники, у них та-а-акая математика увлекательная, м-м? И тебе даже не придётся мараться противозаконными покупками.

– Соблазн велик, – вздыхает Изрель. – Но вообще я хочу немного иного. Насколько у тебя хорошие отношения с твоей внезапной дочерью?

Санаду отпивает чай. Он уже готов к торгу, но пару мгновений на разгон не помешает:

– И что же ты хочешь, о великая и прекрасная?

– Я первая спросила, – невинно улыбается Изрель, ничуть не польстившись на «прекрасную».

– Нет, первым спросил я, – ничуть не сбивается от этой улыбки Санаду.

Торг начинается.

***

– М-м, – тяну я, пальцем очерчивая соответствующую букву на квадратике бумаги.

Букву русского языка.

– М-м-м, – старательно вытягивая губы, тянет Антоний.

Сидящий на окне Марк Аврелий даже от ореха отрывается, следя за потугами большого брата.

А я поднимаю следующую бумажку с буквой:

– А-а.

– А-а! – этот звук у Антония получается намного лучше.

Пристально проследив за моим пальцем, он кивает и, приняв квадратную бумажку, выкладывает её на пол к другим.

– Ма-а-ма-а, – показываю я, как читать получившееся слово.

– Му-а-ум-а-ш, – получается у Антония.

– Ма-а-ма-а, – повторяю я терпеливо.

Урок с Антонием требует самоотдачи, этим помогая коротать время до возвращения Санаду.

Не думаю, что Изрель вызвала его на тайную встречу, чтобы от него избавиться, так что за жизнь Санаду я не опасаюсь, но ждать тяжко: это же должен был быть наш выходной!

– Ма-у-ма-у, – с усилием выдавливает Антоний.

Я терпеливо повторяю правильный вариант, а когда он в очередной раз коверкает простейшее слово, невольно улыбаюсь: Санаду в Академии.

Чувствую это.

Даже знаю, где он находится: в административном корпусе.

***

Вздохнув, Санаду вытаскивает из шкафа сундучок и с тихим стуком водружает его на стол своего кабинета. Усаживается в кресло.

Уныло смотрит на защёлки с магическими кристаллами.

Коротким движением переводит их в положение открытия и откидывает крышку сундучка-блокировщика.

В свете магических сфер вспыхивают инкрустированные по внутренней стороне золотые символы магических печатей и острые навершия кристаллов заточённой внутри короны.

«Что, жить без меня и моих советов не можешь», – хмыкает Блистательная госпожа.

Его призванный предмет. Его корона из кристаллов и металлического обода, усиливающая ментальные способности. И умеющая выносить мозг так, как не умеет даже сам Санаду.

«Куда же я без тебя», – соглашается он уныло, позволяя ей проникнуть в сознание и считать необходимую информацию о случившемся за время её изоляции – очередного наказания за очередную несдержанность языка.

«Я же говорила!» – вворачивает Блистательная госпожа свою любимую фразу.

«Даже сломанные часы дважды в сутки показывают правильное время, – улыбается Санаду. – Ты всегда предрекаешь неприятности, естественно периодически они случаются».

«Я предупреждала, что если будешь контактировать с рыженькой, всё кончится глобальными проблемами, – сварливо напоминает корона. – Так и вышло!»

«Пока ничего не закончилось, – возражает Санаду. – По итогу мы можем оказаться в выигрыше».

«Это женитьбу на безродной, отягчающую тебя долгами перед дочерью и Изрель, ты считаешь выигрышем?»

Санаду закатывает глаза: «Вот не надо этого снобизма: я сам такой же безродный».

«Поэтому ты должен быть крайне благодарен за то, что я снисхожу до общения с тобой и помогаю!» – наставительно сообщает Блистательная госпожа.

«И я безмерно благодарен!»