Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов 2

– Для поводка крови вампир поит жертву своей кровью – так через свою кровь захватывает власть над чужим телом. А выпитая кровь жертвы помогает лучше понять и влиять на своего раба. Это… скажем так, это интуитивная форма магии. То есть вампир не создаёт для этого печатей или иных конструкций. Вампир желает, и магия выполняет это желание. Хочешь поработить чужую волю – будет порабощать. Хочешь укрепить связь с партнёром – будет строиться ощущение друг друга. И так как ты в этот момент соглашаешься принять чужое влияние, противостоять воздействию практически невозможно. Именно по этой причине оформление отношений обменами кровью не приветствуется и почти запрещено: велик риск оказаться под чужим воздействием.

Санаду грустно улыбается.

Я тоже улыбаюсь, а сердце… сердечко ёкает: Санаду мне доверяет. Настолько, что готов рискнуть своей свободой… это впечатляет.

Глава 36

Но восторженные эмоции уступают разуму:

– Неужели всё так просто? Ведь любой в порыве страсти может обменяться кровью и понять, что надо делать. Откуда тогда секретность? Или есть что-то ещё?

Санаду мягко улыбается и проводит пальцами по губам:

– Такие обмены, – он явно напоминает о нашем взаимном укусе, – на самом деле обладают недостаточно ярко выраженным и продолжительным эффектом, чтобы подавляющая масса вампиров поняла их истинное значение. Всегда ведь можно списать ощущения на действие влюблённости или воображения. Для закрепления эффекта подобные обмены должны длиться годами, случаться часто, иметь строго определённый вектор воздействия воли. Но в быту легко отвлечься на иные желания и мысли. Так сказать, сбить прицел. Поэтому для продолжительного воздействия, закрепления и усиления эффекта употреблять кровь нужно в очень больших дозах.

– Литр?

– Около того. И есть магические ритуалы, которые усиливают действие крови. Но подобные мощные ритуалы оставляют следы, и после их проведения некоторое время сильный вампир, а уж тем более архивампир, эти следы почувствует.

– А наше это? – я тоже касаюсь губ.

– Не бойся, посторонним это не заметно. Хотя ты ещё в процессе формирования, поэтому даже такие маленькие вливания действуют на тебя сильнее. Ну и на меня, так как твоей крови я хлебнул немало.

– Хм… – прижимаюсь губами к чашке.

В бездонных глазах Санаду мне чудится хитрый блеск.

– Что? – не понимаю я.

– Красивая ты. И задумчивость тебе идёт.

Ну и как тут не улыбнуться? Никак.

***

Следующая неделя проходит в таком же режиме: лекции, практика телекинеза на занятиях менталистикой, вечерние тренировки с Баратусом и обучение Антония алфавиту, а через ночь – визиты Санаду.

И каждый день – цветы от Санаду. Это его ответ на розы от семейства Огнада. Просто Санаду глянул на них, оценил, что я их в вазу поставила в коридоре на видном месте, и решил, что ему отставать негоже, заказал серию алых букетов.

Это он ещё приложенный к букету защитный амулет и шоколад не видел – а то бы, наверное, что-то подобное к рассылке присовокупил, а у меня и так амулетов два сундука уже, куда больше?

В общем, жизнь идёт своим чередом, но чем больше проходит спокойных дней, тем сильнее предчувствие неприятностей. Как-то всё слишком тихо, особенно если учесть, что Неспящих продолжают отлавливать и судить. И вроде бы надо радоваться, что никаких новых улик на Санаду не находят, но… так и чудится какой-то подвох.

***

Выбираться из постели Клео Санаду не хочет. Но должен. Если бы не необходимость дождаться квоты на обращение – плюнул бы на всех, скрылся на несколько лет, пока закончат с Неспящими, а потом вернулся и попытался всё уладить.

Но теперь рисковать нельзя. Ради Клео.

И только ради неё Санаду находит в себе силы поцеловать спящую любимую в плечо, тихо выскользнуть из-под одеяла.

Одеваясь, он невольно задумывается о тюрьме: тоскливо там. Одни рабочие документы. И никаких толковых новостей о расследованиях.

Ну и от постных лиц коллег никуда не денешься – приходят, когда хотят, говорят, сколько хотят – и всё в таком духе. Хоть вешайся.

Одевшись, Санаду ещё раз оглядывает посапывающую Клео с Марком Аврелием у щеки и гасит ночник.

Бесшумно выходит из спальни, чтобы телепортироваться в камеру под землёй.

Заклинание переносит его в нужное место.

И нервы сразу обжигает: сторожевые чары, которые он оставил на двери тюремной гостиной, сработали.

Значит, кто-то был здесь или по-прежнему здесь находится.

В груди непривычно сдавливает.

Возвращаться? Нет? Если это Изрель, шанс договориться есть, но если это не она…

Санаду рефлекторно начинает активировать заклинание телепортации – но оно не срабатывает.

Антителепортационные чары полностью накрывают его точку перемещения.

«Может, случайно её задели? Просто всю территорию вокруг обезопасили от перемещения, но если выбраться за границу чар…» – с этими мыслями Санаду ковыряет стену.

Но та тверда, словно камень. Даже вампирский коготь оставляет на ней лишь царапину.

А вот это уже на случайность не похоже.

Вздохнув, Санаду встаёт на четвереньки и заглядывает в лаз, но тот не тёмный, как обычно. Сегодня в конце брезжит слабый свет.