Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов (СИ)

– Здравствуйте, – улыбаюсь я: говорят, это очень помогает наладить отношения.

Мелодия ещё звенит эхом по углам зала, а Санаду уже стоит между мной и поднимающим голову драконом.

– Это студентка, – твёрдо произносит Санаду, расставив руки, будто стараясь надёжнее меня прикрыть. – Просто студентка Академии, она не собирается ничего брать. Клео, скажи, что ты не интересуешься чайными ложками.

– Да я ими даже не пользуюсь! – торопливо выдаю я, потому что розовый цвет шкуры не делает менее грозными огромные клыки дракона.

– А почемур-р-р не поль-ль-зуешься? – рычит дракон, склоняясь над нами, и я вдавливаюсь в широкую спину Санаду. – Они же такие за-а-амечательные!

– Так замечательные, потому и не пользуюсь, – держусь за серый камзол Санаду и не высовываюсь. – Зачем такую красоту пачкать?

– Хм! – дракон на выдохе обдаёт нас дымом.

А Санаду осторожно пятится, вынуждая меня отступать.

– Марк Аврелий, – шепчу я и приказываю контролирующему браслету его мягко притянуть.

Ну, браслет и тянет – и знакомые ушки, а за ними морда и хвост показываются из-за когтя дракона. И в лапках Марка Аврелия блестит чайная ложка.

Санаду повторяет трюк с притягиванием – вжих, и Марк Аврелий уже в его руке.

– Ло-о-ожка! – взывает дракон.

– Он на место положил! – кричит Санаду, но из пасти дракона сыплются искры.

– Мо-о-ё! – воет дракон.

Я вдруг оказываюсь на руках Санаду, а Марк Аврелий – на моём животе. Рывок – и мы уже за дверью. Она вспыхивает, сгорая и выпуская поток пламени, но Санаду уже на самом верху лестницы. Следующим рывком он оказывается в коридоре, и я выдыхаю, вдруг осознавая, что там, внизу, было почти обжигающе жарко.

В подземелье рычит дракон.

Я на руках Санаду.

У Марка Аврелия глаза навыкате и дёргается ухо.

– Бедненький мой, – выдыхаю я. – Дай я тебя обниму…

Санаду косится на меня.

– Это я не вам, – прижимаю к груди ошалевшего Марка Аврелия и глажу по маковке, спинке, напряжённому хвостику. – Он просто перенервничал.

– Как я его понимаю! – Санаду направляется к дверям в конце коридора.

Дракон рычит там, внизу. И судя по грохоту, иногда бьётся о стены.

Дойдя до конца коридора, Санаду поднимается по лестнице, минует ещё один коридор. Сворачивает к своему кабинету над входом в здание.

А зайдя внутрь, останавливается и о чём-то задумывается.

Размышляет. Плотно сжав губы и чуть сощурив глаза. В тени густых ресниц они кажутся абсолютно чёрными. На скулах дёргаются желваки.

– Кхм, простите, что беспокою, – вежливо начинаю я. – Не то что бы я торопилась, но когда вы уже поставите меня на пол?

Приподняв бровь, Санаду смотрит на меня искоса, пронзительно. Ноздри его чуть раздуваются:

– А вы уверены, что оставлять вас без присмотра безопасно?

– А вы можете присматривать, только когда держите на руках?

У Санаду дёргаются губы, и он резко ставит меня на пол. От такого чуть Марк Аврелий из рук не выскакивает:

– Полегче можно? Я не вампир, а нежная человечинка. В смысле, человек.

Ох уж эти разговоры о диете Неспящих!

Санаду, дёрнув плечами, весь напряжённый отходит к столу, плюхается в своё изумительно удобное кресло. Устало смотрит исподлобья, словно я над ним издеваюсь.

Мы заговариваем одновременно.

– Садись, займёмся твоим ментальным щитом, – Санаду.

– У меня что-то в комнате завелось, – это я.

Умолкаем и смотрим друг другу в глаза.

Глава 41

Он же не собирался меня учить, неужели Лавий пожаловался, и теперь мои мозги жаждут изучить на тему законопослушности? Только как-то быстро, когда Лавий успел? С другой стороны, мало ли какие у них тут ещё способы связи.

– Кто-то прожорливое завелось? – уточняет Санаду и авторитетно заявляет. – Тогда это Никалаэда.

– Скорее уж я у Ники завелась. А у нас ещё что-то.

– Не Валарион, случаем?

– Ах, если бы в хозяйстве завёлся такой полезный красавчик... – приложив ладонь к груди, мечтательно закатываю глаза.

– Боюсь представить, как вы собираетесь его использовать, – нарочито мрачно отзывается Санаду. – В хозяйстве.

– В вашем возрасте, думаю, хватит опыта понять такие очевидные вещи: гвоздь забить, дверь подкрутить. И чисто для эстетического удовольствия. Вместо картины.

– Никалаэда в курсе ваших планов на её милого Валю?

– Думаю, она планирует его ещё на готовку пристроить. Любоваться на готовящего мужчину – что может быть приятнее?

Санаду приподнимает бровь.

– А теперь, – улыбаюсь (от улыбки ведь станет всем светлей), – если мы покончили со вступлением, можем поговорить о деле? Мне правда кажется, что у нас в комнате или в общежитии в целом кто-то завёлся.

– Как там говорят на Земле? – облокотившийся на подлокотник Санаду упирает пальцы в скулу. – Когда кажется – креститься надо.

Ну, мне не жалко. Крещусь.

– Против меня не поможет, – усмехается Санаду.

– И правда не помогло, – показательно вздыхаю я. – И продолжает казаться. Да и Яслена странно отреагировала на мой вопрос, бывают ли здесь непонятные существа.

С упоминанием имени Яслены и дальше губы Санаду растягиваются в улыбке, а в тёмных безднах глаз появляется весёлый блеск: