Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов (СИ)

– Это у него норка такая? – усмехается Санаду, наблюдая за трепетом хвоста и дёрганьем задних лапок в попытках влезть глубже.

– Марк Аврелий! – я изгибаюсь, пытаясь не засмеяться из-за скользящей между кожей и лифом мохнатой тушки, а он ещё и лапками орудует и головой крутит, ввинчиваясь дальше и пытаясь под грудью пробраться под мышку.

Санаду с ухмылкой наблюдает, пока от Марка Аврелия не остаётся только кончик хвоста, торчащий между грудей.

– Интересный аксессуар, – хмыкает Санаду и, качнув головой, направляется к двери Яслены. – Соблюдём приличия и попытаемся повысить кое-чью квалификацию.

– В смысле?

Но Санаду уже стучит в дверь и нарочито ласково зовёт:

– Яслена, выходи, я знаю, что ты здесь.

– Вы в курсе, что говорите, как маньяк? Ни один нормальный человек не откроет...

Дверь открывается сантиметров на двадцать. Съёжившаяся Яслена появляется в проёме, делает бровки домиком:

– Я ничего не видела. И не слышала. И не знаю.

– Вот в этом-то и проблема! – Санаду опускает ладонь ей на плечо. – Идём.

– К-куда?

– Клеопатра пригласила меня на чай, но я не могу остаться с девушкой наедине.

– А Ника? – с робкой надеждой во взгляде уточняет Яслена.

– Она не считается: я её обратил, она скажет то, что я велю.

Яслена жалобно-жалобно, подрагивая нижней губой, смотрит на меня, но я только руками развожу: не в моей власти что-то изменить.

Да я даже на чай Санаду не приглашала.

Но он, велев мне открыть дверь, первый заходит в нашу с Никой комнату. Сразу прихватывает с кровати кристалл Лавия, пока Яслена с ужасом смотрит на дверь, явно мечтая о побеге.

– Да проходите вы, – Санаду пробирается мимо софы и букета к окну, ставит золотой чайник на разогревающую магическую пластину. – Обещаю не кусать… Яслена! Мне стыдно за ваши мысли! Я приличный вампир в приличном возрасте, учитесь у Клеопатры: вот она мои отсутствующие седины правильно оценивает и пошлостей не предполагает.

Глядя на заливающуюся румянцем Яслену, не могу сдержаться:

– Как трудно быть менталистом: приходится стыдиться чужих пошлых мыслей!

– Вот именно! – сетует Санаду. – Просто кошмар!

Яслена судорожно вдыхает, словно перед прыжком в ледяную воду, и шагает к нам в комнату.

Но ничего страшного не происходит.

***

Именно из-за Яслены чаепитие принимает похоронный флёр. Она совершенно не понимает шуток! То краснеет, то бледнеет. И каждые три секунды косится на дверь, будто её здесь пытают, а не конфетами угощают.

Понимаю, возможно, ей надоело слушать о работе менталистов с животными и возникающих из-за разницы восприятия ошибок, но Санаду так забавно в красках и лицах рассказывает случаи из жизни дрессировщиков.

Как один учил лошадей различать право и лево образами их любимых лакомств, но на репетиции отвлёкся на акробатку и запутался. Одержимые жаждой лакомств лошади напали на фургон с провизией, а потом все артисты бегали за дрессировщиком, собираясь побить.

Или как попытка создать стаю дрессированных голубей, которые не будут пачкать зрителей, закончилась созданием бомбардировщиков, опорожняющихся по команде этого не делать.

Об авантюристе, продавшем около сотни диких птиц торговцам и аристократам под видом дрессированных (вся их дрессированность заканчивалась, едва они выходили из сферы воздействия менталиста), пока его не поймали стражники.

О продаже уникальной летающей курицы, летавшей только благодаря телекинезу её продавца.

Или как менталист десять лет потратил на обучение лошади счёту, даже смог, а перед первой публичной демонстрацией своих навыков она умерла от старости.

Другой, поссорившись с женой, заявил, что даже овца будет лучше неё. Жена потребовала доказательств, и труппа неделю потешалась над тем, как менталист пытался заставить бедное животное стирать, готовить и прибираться. Кончилось всё публичным извинением перед женой.

О Яслене Санаду тоже рассказывает: оказывается, тут некоторое время назад массово заселились магические паразиты, обладавшие невидимостью, а Яслена – потенциальный специалист по животным – думала, что они наведённая галлюцинация. И не догадалась о правде, пока существа не проявились при всех.

– Не переживай, со всяким бывает, – я придвигаю ей вазочку с конфетами. – Ты же здесь для того, чтобы учиться, опыт получать.

– Я знаю, – она исподлобья смотрит на Санаду.

Он поднимает золотой чайник:

– А то, что сопровождается сильными эмоциями, запоминается лучше, – Санаду наполняет мою чашку, – поэтому, Яслена, стыдитесь, краснейте и мысленно повторяйте свой доклад о разнице в восприятии иллюзий и живых существ.

– Повторяю, – вздыхает она.

Санаду же, отставив чайник, выколупывает из пирожка кусочек яблока и протягивает Марку Аврелию, голова которого торчит из декольте вместо хвоста. Покидать надёжное местечко мохнатый товарищ не хочет и от яблока гордо отворачивается.

– Яслена, – Санаду сурово на неё смотрит. – Я не к груди студентки Клеопатры тянусь с коварными планами, а прикармливаю её белку для налаживания контакта. Учитесь! Я же велел думать о докладе, а не о всяких непотребствах. Ох уж эти гормоны!