Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов

Резко ощутив подкашивающую ноги слабость, Санаду отступает к стулу для посетителей, ощупью опускается на него. Облокачивается на колени и смотрит, смотрит на спящую Клео.

Но не может насмотреться.

Глава 51

Пробуждение в своей постели после того, как уснула в другом месте, развлечение так себе. Ни разу не приятное.

Лежишь и думаешь: как ты сюда попала? Почему ничего не помнишь? И какого… вампира! – у тебя расстёгнуто платье?

А на дворе уже утро, судя по оттенку света. И Ника опять что-то хомячит – судя по звукам у стола.

Моргнув, сажусь на кровати.

Ники здесь нет.

У стола, копируя позу устроившегося на столе Марка Аврелия, сидит почти трёхметровая белка. Кисточки ушей упираются в потолок. Сзади оно подсвечено солнцем, поэтому шерсть будто светится. Огромный рыжий хвост лежит на моём письменном столе поверх учебников и домика.

Марк Аврелий грызёт орешек. Белка грызёт горсть орешков. Точнее, уже не грызёт, а смотрит на меня, и я отражаюсь в огромных чёрных глазах.

Пожалуй, пробуждение в своей постели после того, как уснул в другом месте – не самое внезапное, что может случиться утром.

– Приятного аппетита, – желаю я и откидываюсь на спину.

Типа мёртвой притворяюсь – вдруг пронесёт. Помню, что существо вроде условно безопасное, но лучше перестраховаться. Так что лежу. Слушаю. Марк Аврелий спокойно грызёт орех, вскоре к звукам примешивается тихое потрескивание – это гигантское существо поглощает свою часть запасов. Мда… а такого поди прокорми. Не зря Марк Аврелий так лихорадочно собирает орехи: нам их надо мешками завозить.

Интересно, а тут субсидии на иномирных сущностей выдают, или мне за свой счёт его кормить придётся?

Подумав ещё немного на тему финансов, затронув вопрос «почему я уснула в кабинете Санаду, а проснулась у себя в комнате почти раздетая», порадовавшись, что Санаду ко мне слишком равнодушен для покушений на безвольное тельце, и устав притворяться мёртвой, ласково прошу:

– Можете мне чайку заварить, пожалуйста?

Скрям! Бам! Буль-буль! Бряк… похоже, существо просьбу исполняет.

Значит, оно разумно.

И понимает речь.

Потому что на совпадение это не похоже: вот уже и чайник свистит, закипая.

Позвякивают баночки, среди которых прячется заварка. Скрипит отодвигаемый стул – видимо, хвосту тесно.

Свист усиливается – на волшебной плите чайник нагревается очень быстро.

На всякий случай просто лежу, чтобы не спугнуть существо: вдруг оно смущается?

Плеск и звук открывающейся створки подсказывают, что гигантская белка ополаскивает заварочный чайник кипятком и выплёскивает его в окно.

Хм.

Снова позвякивание, звук льющейся воды, и я не сдерживаюсь: чуть приподнимаю голову, чтобы хоть одним глазком глянуть на гигантскую хозяйничающую белку, потому что… ну невозможно же спокойно лежать, когда в твоей комнате происходит такое!

Белка стоит ко мне спиной, хвост возлежит на стульях и спинке софы. Локти зверя подёргиваются, словно оно там что-то делает. Белка дёргает ушами.

Стук в дверь. Я всего на миг отвожу взгляд, а когда возвращаю – из белок в комнате лишь Марк Аврелий, грызущий орех.

О том, что явление существа не привиделось, говорит только испускающая пар чашка с чаем и разложенные для его приготовления принадлежности.

– Спасибо большое, – благодарю я и поднимаюсь с кровати.

Одёргиваю измятое платье и взмахом руки открываю дверь.

Огромный букет.

Посланник в синей униформе.

Кажется, это уже входит в привычку.

«От меня не убежишь, киска, я очень настойчив», – грозит записка от Шаантарэна, а я, сбросив букет на обеденный стол, подхожу к чашке.

Чашка как чашка. И чай в ней вроде бы обычный… у него дивный, совершенно обалденный аромат. Поднеся чашку ближе, вдыхаю – шикарный сбор! Надеюсь, на вкус он такой же приятный, как и на запах.

Подув, осторожно пробую – похоже, в чай добавлено что-то фруктовое. Просто божественно! Улыбнувшись, делаю глоток побольше.

– М-м… спасибо, – я салютую чашкой. – Очень вкусно!

Попивая чай, разворачиваюсь к письменному столу и лежащим на нём учебникам. Надо собраться на занятия, сегодня лекции по теории магии.

Какой же вкусный чай.

Бодрящий.

От него даже свет ярче кажется. И цвета насыщеннее. И узоры на красных обоях шевелятся… 

– Так, – я убираю чашку от губ. – Кажется, мне хватит этого чая.

А на обоях тем временем распускаются живые цветы.

Комната стремительно превращается в сад. Деревянные поверхности обрастают корой, ветками, распускают листья.

Заглядываю в чашку: я ведь выпила всего две трети, а такой забористый эффект.

Распахиваются створки шкафчика под подоконником. С полок вываливаются пирожки, катаются по полу. Их распирает. Из пирожков вылупляются птички и вспархивают на ветки…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Боюсь представить, сколько бы такой чай стоил на Земле.

Переступив ветку стола, а потом другую ветку стола, пробираюсь к кровати с цветущими столбиками. Присев, наблюдаю, как комната расцветает, а птички устраиваются на ветках. И поют.

Марк Аврелий, примостившись на ветке растущего из обеденного стола дерева, продолжает грызть орешки.