Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов

Раскрывая удивительно тонкую (всё же сказывается недавняя разборка всей документации разом) папочку, Санаду жалеет, что ему остаётся такая нудная работа, в то время как Эдмунд может повеселиться с галлюцинирующими студентами. Может, да только не будет, потому что чувства юмора у него нет совсем – Санаду это ещё сто лет назад доказал.

Впрочем, совсем без зрелища Санаду не остаётся: доставленная группка студентов шумно проходит мимо его лаборатории. Они так восторженно охают и ахают, тыкая в видимые только им объекты, что выглянувший в коридор Санаду, подумав «Хм, Валарион в эту рыжую компанию явно не вписывается», вдруг, по малейшему только желанию узнать, что же они все видят, фактически проваливается в их сознания.

А посмотреть там есть на что: живая растительность. Бабочки. Цветы. Неведомые насекомые. И сами лаборатории, кажущиеся живописно заросшими развалинами.

Что удивительно – все три демона, Валарион и Ника видят их одинаково. Словно галлюцинация одна на всех.

Настораживает и та лёгкость, с которой удаётся всё считать.

«Любопытно», – задумывается Санаду.

А в конце коридора появляется Линарэн. И хотя Валарион, некогда бывший его экспериментом-пациентом, видит его деревом, почему-то сразу разворачивается и припускает прочь с криком:

– Не отдавайте меня ему, не-е-ет!

А так как Валарион боевой маг, то погоня лаборантов за ним затягивается, сопровождается грохотом, взрывами и криками. Пока его ловят, Санаду успевает с документами закончить, а когда вручает папку скромно сидящему рядом Эдмунду, мимо открытой двери как раз проносят Валариона, бурно уверяющего помятых лаборантов в том, что он – дерево. А раз он дерево, то они не могут его никуда нести.

Эдмунд на это только вздыхает: потомственный вампир, он недоволен той мягкостью, с которой Санаду относится к отношениям обращённой им Ники с эльфом, пусть даже и полукровкой.

– Обратная доставка студентов тоже будет на мне? – спрашивает Эдмунд.

– Да, – отзывается Санаду, сдерживая желание оглянуться на восстановительную капсулу.

– Доставить надо будет пятерых или шестерых?

– Пятерых.

Эдмунд бросает сквозь стекло короткий взгляд на восстановительную капсулу и кивает.

А едва он скрывается в лабиринте коридоров, Санаду выглядывает из лаборатории и подзывает задумчивого лаборанта в просторной хламиде.

– Послушай, – воровато оглядевшись, Санаду вытаскивает из кармана золотую монету. – А могли бы вы блондинчика в рыжий покрасить? Для комплекта.

Санаду лучезарно улыбается и добавляет:

– И чтобы краска стойкая, так просто не смывалась.

***

Ощутив проникновение на территорию своего академического особняка, Санаду неохотно поднимается с кресла и выходит из спальни, укрывая спящую на кровати Клео и саму комнату пологами дополнительной защиты. Теоретически, даже существо из другой магической вселенной не сможет пробраться под них быстро.

Но отходить далеко Санаду не спешит. Вальяжно шагает к роскошной лестнице и облокачивается на перила.

Эзалон как раз закрывает входную дверь и тут же запрокидывает голову.

– Всё в порядке, все живы, здоровы и скоро придут в себя, – сразу же начинает Санаду. – Да, не досмотрел, виноват. Прости. Но зато мы теперь знаем, что иномирная сущность здесь точно есть. А решение возникшей проблемы не стоило нам ни медяшки.

«Только немного моих нервов», – мысленно добавляет Санаду… и невольно вспоминает о Валарионе.

– Чему ты улыбаешься? – Эзалон медленно поднимается по лестнице. – Опять в Академии случилось происшествие! Ничего смешного!

– Да, ты прав, – Санаду стоически пытается держать серьёзное выражение лица. – Но мы со всем разобрались. Студенты, как я уже писал, в безопасности. Под надёжным присмотром.

Эзалон скептически изгибает бровь:

– Хороший – условно – хороший присмотр только у твоей рыжей.

Он замирает, ожидая ответа, а Санаду возражает:

– Присматривают хорошо за всеми, а я всего лишь караулю возле Клеопатры иномирную сущность.

В столовой что-то разбивается, но Санаду и бровью не ведёт, понимая, что от белки нельзя ожидать иного: зверь ведь рыжий.

Тяжко вздохнув и покачав головой, Эзалон меняет тему:

– Значит, это вещество ослабило ментальную защиту.

– Да, – кивает Санаду: его любопытство в этот раз оказалось полезным: благодаря его наблюдению о единстве галлюцинаций удалось выявить снижение естественной ментальной защиты пострадавших, благодаря чему Ника смогла объединить сознания в одну общую связку. – Но даже если ослабленное состояние затянется, на обучение это не повлияет, ведь здесь им хватит защиты академического браслета.

– Это как раз понятно, – Эзалон тоже облокачивается на перила и несколько мгновений медлит, словно подбирает слова. – Не хочешь ли ты воспользоваться этой ситуацией, чтобы попытаться избавить Клеопатру от её щита? Всё равно надо бы это сделать.

Эзалон искоса наблюдает за Санаду, и тот прилагает усилие, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица. Прекрасно понимая, что именно бесстрастное выражение в данной ситуации выглядит подозрительно. Но на большее его просто не хватает.

***