Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов

– Хм… оно принесло на мою кровать кристалл, который я гладила. Может, это был подарок?

Опять Санаду вздёргивает бровь и как-то странно на меня смотрит:

– А зачем вы гладили кристаллы Лавия?

– Только не говорите, что это имеет ритуальное значение, – сразу вспоминается, как расширились при этом зрачки волкооборотня. – Надеюсь, я не сделала какого-нибудь непристойного предложения.

– Пф! – Санаду качает головой. – Нет, просто обычно учёные трепетно относятся к своим инструментам, а волкооборотни склонны к собственничеству. Не драконы, конечно, но…

Мимо меня, обдав потоком воздуха, пролетает белый самолётик и врезается в руку Санаду. Я аж шею вытягиваю в надежде разглядеть если не содержимое, то почерк на разворачивающейся бумажке. Но Санаду держит её так, что мне видна лишь чистая сторона.

Качнув головой, Санаду сминает бумажку в руке и ссыпает оставшийся от неё прах в серебряно-перламутровую коробочку на столе. Её здесь во время моей уборки не было. Что-то новое, но откуда и зачем? Ссыпать прах посланий Мары?

– Что-то не так? – приподнявший бровь Санаду следит за мной.

Какие же у него беспросветно чёрные глаза.

– Нет, – рассеянно отзываюсь я, – просто задумалась об этом существе. Возможно, ему одиноко здесь, в непонятном месте? Его же тоже, наверное, силой приволокло.

Несколько мгновений мы с Санаду опять смотрим друг на друга. И как-то это странно. Молчание неуютное.

– Вы опять пытаетесь прочитать мои мысли? – спрашиваю я.

– Нет, просто думаю о том, что надо заглянуть к вам на чай. Попытаться наладить контакт с вашим неведомым созданием. – Санаду встаёт слишком резко и мимо меня проходит слишком быстро.

А у двери останавливается и возвращается, обхватывает за плечи, снова окутывая запахом кофе, можжевельника и горьковатых трав, прерывисто выдыхает в лоб.

Серая дымка окутывает нас и рывком перекидывает в новое место. Несколько мгновений держится непроницаемым пологом, пока Санаду не шагает в сторону, развеивая её и отпуская мои плечи.

Мы в коридоре женского общежития.

Марк Аврелий, вздрогнув, вытягивается на моей ладони, цепляется за край декольте и, перевернувшись так, что рыжий пушистый хвост ударяет меня по носу, пытается втиснуться между грудями.

– Это у него норка такая? – усмехается Санаду, наблюдая за трепетом хвоста и дёрганьем задних лапок в попытках влезть глубже.

– Марк Аврелий! – я изгибаюсь, пытаясь не засмеяться из-за скользящей между кожей и лифом мохнатой тушки, а он ещё и лапками орудует и головой крутит, ввинчиваясь дальше и пытаясь под грудью пробраться под мышку.

Санаду с ухмылкой наблюдает, пока от Марка Аврелия не остаётся только кончик хвоста, торчащий между грудей.

– Интересный аксессуар, – хмыкает Санаду и, качнув головой, направляется к двери Яслены. – Соблюдём приличия и попытаемся повысить кое-чью квалификацию.

– В смысле?

Но Санаду уже стучит в дверь и нарочито ласково зовёт:

– Яслена, выходи, я знаю, что ты здесь.

– Вы в курсе, что говорите, как маньяк? Ни один нормальный человек не откроет...

Дверь открывается сантиметров на двадцать. Съёжившаяся Яслена появляется в проёме, делает бровки домиком:

– Я ничего не видела. И не слышала. И не знаю.

– Вот в этом-то и проблема! – Санаду опускает ладонь ей на плечо. – Идём.

– К-куда?

– Клеопатра пригласила меня на чай, но я не могу остаться с девушкой наедине.

– А Ника? – с робкой надеждой во взгляде уточняет Яслена.

– Она не считается: я её обратил, она скажет то, что я велю.

Яслена жалобно-жалобно, подрагивая нижней губой, смотрит на меня, но я только руками развожу: не в моей власти что-то изменить.

Да я даже на чай Санаду не приглашала.

Но он, велев мне открыть дверь, первый заходит в нашу с Никой комнату. Сразу прихватывает с кровати кристалл Лавия, пока Яслена с ужасом смотрит на дверь, явно мечтая о побеге.

– Да проходите вы, – Санаду пробирается мимо софы и букета к окну, ставит золотой чайник на разогревающую магическую пластину. – Обещаю не кусать… Яслена! Мне стыдно за ваши мысли! Я приличный вампир в приличном возрасте, учитесь у Клеопатры: вот она мои отсутствующие седины правильно оценивает и пошлостей не предполагает.

Глядя на заливающуюся румянцем Яслену, не могу сдержаться:

– Как трудно быть менталистом: приходится стыдиться чужих пошлых мыслей!

– Вот именно! – сетует Санаду. – Просто кошмар!

Яслена судорожно вдыхает, словно перед прыжком в ледяную воду, и шагает к нам в комнату.

Но ничего страшного не происходит.

***

Именно из-за Яслены чаепитие принимает похоронный флёр. Она совершенно не понимает шуток! То краснеет, то бледнеет. И каждые три секунды косится на дверь, будто её здесь пытают, а не конфетами угощают.

Понимаю, возможно, ей надоело слушать о работе менталистов с животными и возникающих из-за разницы восприятия ошибок, но Санаду так забавно в красках и лицах рассказывает случаи из жизни дрессировщиков.

Как один учил лошадей различать право и лево образами их любимых лакомств, но на репетиции отвлёкся на акробатку и запутался. Одержимые жаждой лакомств лошади напали на фургон с провизией, а потом все артисты бегали за дрессировщиком, собираясь побить.