Попаданка в академии драконов

То ли из-за дождя, то ли по магической причине надпись на бумажке расплывается почти сразу. И что мне делать с этим дерзким обещанием?

Совет Ники прост: выкинуть из головы, потому что даже у тех парней, у которых имеется доступ в общежитие, нет ключей от дверей, а приличным девушкам не стоит ночью пускать мужчин к себе.

— А если это принц? — робко уточняю я, хотя стоило бы молчать, да и не уверена, что почерк в записке его.

Ника оглядывается через плечо:

— Тогда на твое усмотрение, хотя все равно неприлично. И, кстати, как прошел ваш ужин?

Все, нарвалась на расспросы. И ведь сама виновата!

— Чаю бы мне, — жалобно прошу отсрочки, прикидывая, что рассказать, а о чем умолчать.

И вроде скрывать особенно нечего, и мотив помогать у Арендара вполне благороден, но хочется сохранить это между нами, оставить только нашим секретом.

Блин шкварчит на сковороде. Ника смотрит внимательно.

— Не хочешь — не рассказывай, — она отворачивается к блину, но не надо быть менталистом, чтобы в ее голосе и поджатых губах уловить обиду.

— Почему же, хочу, — сдаюсь я.

Но о метке все равно не рассказываю, только общее и об угощениях и интерьерах, которыми Ника заинтересовалась не меньше, чем разговором с принцем.

* * *

Вечером решаю спокойно ложиться спать, только халат и сковородку положить поближе на случай гостей. Пристроив сковороду на стул и взбив подушку, укладываюсь. Ника еще возится в ванной комнате, чем-то шуршит.

Тихо звякает оконное стекло. Вздрогнув, оборачиваюсь к сдвинутым шторам.

Показалось? Второй этаж как-никак.

Продолжаю устраиваться в постели.

Цок!

Нет, не показалось — кто-то в окно стукнул.

Цок!

Похоже, кидают камушками. Уже легче: жаждущий встречи не может войти, а значит, это не Арендар.

С чистой совестью ложусь и натягиваю одеяло до подбородка.

Цок!.. Цок!.. Цок!

Постучит и перестанет, я терпеливая. Закрываю глаза. Оконное стекло продолжает вздрагивать под ударами мелких камушков.

— Что это? — Ника застывает на пороге ванной комнаты.

Вздыхаю:

— Наверное, автор записки.

— А что ты такая нелюбопытная? — Сбросив с волос полотенце и мгновенно уложив их магией, Ника подходит к окну и распахивает штору. — Оу…

После такого «Оу» оставаться в кровати просто невозможно.

Накидывая и заворачиваясь в халат, подхожу к ней.

Внизу, в прямоугольниках падающего из окон света, Геринх сверкает голым мускулистым торсом и звериными глазами.

Заметив меня, улыбается во все зубы, вскидывает руку и ударяет когтями по струнам лютни. Лютня отзывается пронзительной мелодией, после нескольких аккордов Геринх весь вытягивается и, страстно глядя на меня, затягивает романс «Пожалей ты меня».

А хорошо поет, зараза. Кошусь на Нику: она умиляется, и даже глаза влажно поблескивают. Перевожу взгляд на Геринха, он как раз переступает небольшую лужу на газоне, чтобы оказаться ближе:

Ведь я плачу, от страсти сгорая,
Но напрасно — ведь счастью не быть!

Вот сам знает, что не быть, а все туда же.

В световых проекциях окон появляются очертания фигур. Похоже, внимание он привлек. Даже слышатся звуки открывающихся рам. Если бы это чудо было не таким пошлым на словах, я бы прониклась его чувственным, действительно чувственным исполнением.

Сделав бровки домиком, Геринх продолжает еще пронзительнее, еще чувственнее, проникновеннее.

Не знаю, где он в моем гневном взгляде надежду уловил, но впрямь можно поверить, что ему без меня не жить. К его ногам падает несколько цветков. Геринх смотрит только на меня. И поэтому не видит, что сзади к нему приближаются доспехи без паховой области.

Доспехи внушительные: с шипами на плечах и руках, с когтистыми перчатками и когтистыми башмаками. На шлеме — роскошный плюмаж, только еще шевелится, словно змеи. И прорезь в забрале-клюве горит жутким зеленоватым светом. Как и дырка на месте недостающей детали.

— Сзади! — взвизгивает девушка сверху.

Жалобно тренькают струны, Геринх оборачивается, взвизгивает и отступает.

«А, не готов себя в жертву принести», — злорадно думаю я.

Геринх, словно почувствовав эти скептические мысли, устремляет на меня решительный взгляд, перехватывает лютню за гриф, точно биту, и разворачивается к шагающему к нему врагу.

Он совсем идиот или как?

Лютня озаряется голубым светом, сплющивается и вытягивается в меч.

— Недурно, очень недурно, — комментирует Ника.

Только доспехи тоже вытаскивают меч в полтора раза больше, чем у Геринха. Тот оглядывается на окна. Судя по теням силуэтов в проекциях света, наблюдают за происходящим многие. Геринх точно на сцене в лучах софитов.

Надеюсь, он не сторонник мнения, что на миру и смерть красна.

Повернувшись к доспехам и поиграв мускулами широких плеч, Геринх вскидывает меч над головой, тот окутывается красным сиянием, уплотняющимся в огненные сполохи.

С диким воплем Геринх бросается на доспехи. Доспехи парируют удар, толкают так сильно, что Геринх кубарем летит назад.

Судорожно дергаю шпингалет.

— Ой! — Ника прижимает ладони к лицу.