Попаданка в Академии фей. Неудачница

– Отменяю чужую волю, – не слишком уверенно проговорила Майя, но ни креститься, ни плеваться не стала. Она медленно произнесла, словно пробовала слова на вкус: – Я… прибыла… с Геи-Земли… Из Темнолесья. – Майя зажмурилась, но ничего не произошло: кара ее не настигла, язык не онемел, пол под ногами не исчез. Вдохновившись победой, она продолжила: – Жила я с бабушкой Нюрой в маленькой деревеньке, работала в книжном магазине в областном городе неподалеку.

– Феей работала? – деловито уточнила Фло.

– У нас нет магии. Работала я младшим продавцом. Но по образованию я библиотекарь, – уточнила Майя.

– Что за зверь такой? – прищурился домовой.

– У вас нет магии?! – в ужасе пропищали пикси.

Майя поняла, что придется рассказать все с самого начала. И она поведала о своем мире, о жизни с бабушкой, и как осталась одна после смерти самого родного человека. Рассказала о работе в книжном магазине и по настойчивой просьбе Фло упомянула о двух неудачных романах: с одноклассником и с непризнанным писателем. А уже после смогла в деталях описать, как возвращалась с работы, прочитала объявление в газете и попала в Дарквуд.

– Вот и меня так сюды занесло, – вздохнул Сыч Никодимыч. – Отправился с приятелем к его родственникам в Лукоморье погостить. Сели в груженную товаром железную повозку на станции – бах, и ужо в другом мире. Я, конечно, об иномирных проходах слышал, но сам столкнулся впервые.

– А я, между прочим, догадалась, что вы мой земляк, только до конца поверить не могла, – улыбнулась Майя. – Речь знакомая, сказки наши знаете, да и Маюшкой меня только на родине называют. Откуда вы родом, Сыч Никодимыч?

– Сперва в Бьярмии жил среди чуди белоглазой, потом в Великом Хольм-граде с хозяевами осел, а как город затопило, в Новь-град на реке Волхве перебрался, там и обжился, – пояснил домовой. – А когда с Земли магия совсем исчезать стала, к местам заповедным выдвинулся. Нам, домовухам, без волшбы и чародейства никак нельзя. Как и вам, феям.

– И когда же вы перебрались на Тею? – полюбопытствовала Майя.

– Дык две сотни лет ужо прошло, а то и больше. Казалось, только вчерась с побратимом нас сюды занесло, а поди ж ты! Я по Тее знатно побродил, в Беловодье подался, а побратим в Дарквуде осел. Вот весточку прислал, в гости звал. А я все тянул, хозяева последние больно хорошие попались, да и от дому нам, домовым, надолго отлучаться нельзя. Но к травеню я наконец сюды добрался, да только приятеля своего не застал. Куды ушел – никто не слыхивал, – вздохнул Сыч Никодимыч. – А горожане шептались, что и другие брауни дома давно покинули, все уж и забыли – когда, почему. Я-то сразу смекнул, что дело нечисто, и в лесу затаился под защитой древесного духа. Бродил, искал побратима, но так и не отыскал.

– Найдем мы вашего приятеля, – пообещала Майя и тут же задала свой самый главный вопрос: – Сыч Никодимыч, а вы, случайно, не знаете, как нам на Землю вернуться?

– Да я бы и сам не против, но ходы в Иномирье давно закрыты, а за красивые глаза тебя в порт никто не впустит. Теперича для перехода бумага нужна с королевской печатью.

Майя расстроилась, а домовуха подлил масла в огонь:

– А енту бумагу не дождешься! Я местному королю письмо сразу по прибытии написал. А второе по приезде сюды отправил о странных делах, что в Дарквуде творятся. Но ответа никто не шлет, плохо тут местные сыскари работают.

Домовой схватил с тарелки очередной пирожок, запихнул в рот и шумно запил чаем.

– А куда вам ответ присылать, коли вы до этого по Тее бродили, а в последнее время в дупле жили? – сообразила Майя. – И наверняка послание не подписали.

– И то верно! – Сыч Никодимыч стукнул себя ладонью по лбу. – Но подпись была. Была подпись! Так и указал: «Домовуха из Беловодья, временно обустроился в Дарквудском лесу».

– Угу, «на деревню к дедушке» это называется. Имя не указали, адреса нет, – пожурила домового Майя.

– О-хо-хо, – вздохнул Сыч Никодимыч. – Что ж делать-то? Местный урядник, волчара этот, доверия моего не вызывает. А дела темные тут творятся, раз домовые исчезли. На сердце у меня неспокойно. – Домовуха погладил заурчавший живот: – Вона как оно трепыхается! Надо чайку попить, теперича ужо со сладким пирогом.

Пикси с открытыми ртами прислушивались к разговору. А Майя все задавала домовому вопросы о жизни на Тее. Сыч Никодимыч степенно отвечал, заедая тревогу пирогами. Так ни до чего и не договорившись, домочады отправились спать.

– А как нам тебя теперь называть? Мэй или Майя? – раздался под потолком писк Чаты.

– Зовите как прежде, чтобы не привлекать внимания, – зевнула Майя.

– Миз Мэбс права: надо к дракону за помощью лететь, – пробасила Фло с верхней полки шкафа.

– Спите ужо, стрекозюльки, – раздался скрипучий голос домового с нижней полки. – Утро вечера мудренее, авось что придумается.

Пикси еще о чем-то перешептывались, а Майя быстро заснула, решив, что о проблемах, как и об их решении, она подумает завтра.

Глава 19 Лесть во благо, или Торг здесь неуместен