Попаданки убегают в полночь, или Академия кривых зеркал

– Лиса, – очень серьезно шикнул Деон, – я знаю, что ты злишься, поэтому заранее прошу прощения.

– В смысле? – еще где-то накосячил?

Его глаза лукаво блеснули, прежде чем Деон напомнил:

– Я знаю, это нечестно, но я все же Темнейший, потому я предъявляю тебе долг передо мной. Когда-то ты пообещала исполнить любой мой приказ, желание или просьбу. Сегодня я прошу тебя стать моей на веки вечные. Будь женой для меня, госпожой для каждого темного, пусть-то мужчина, женщина или ребенок.

Я не сдержала улыбку умиления. Темнейший, господин и повелитель, шепчется, как мальчишка, уговаривая меня стать его невестой. А что же я? У меня были тысячи причин ответить ему «нет». Я лгала, обманывала его. Я не та, за кого выдаю себя. Но было одно «за», которое перевешивало все «против» – я любила Деона. Отчаянно и бескорыстно, за все и вопреки всему одновременно. Он мой бог и дьявол. Мой мужчина.

Я только кивнула, боясь, что если открою рот, начну всхлипывать, как бабушка на свадьбе любимой внучки, которой уже грозило остаться старой девой.

– Темнейший, Лиса, – торжественно обратился к нам ректор, – вытяните руки над чашей.

Деон ободряюще улыбнулся, что говорило: «повторяй за мной». Я так и сделала. На его запястьях были точно такие же браслеты как у меня, только массивней, брутальней.

– Я выбираю тебя, – произнес Деон, глядя мне в глаза.

– Я выбираю тебя, – ответила тихим голосом я.

Чаша вспыхнула синим пламенем, и оттуда высвободились два огненных луча. Они обвили наши браслеты, притягивая запястья друг к другу, пока ладони не соединились, а пальцы не сплелись в замок. Затем рассыпались огненными искрами, уходя в бездну чаши выбора.

– Вы обручены, – объявил ректор. Затем сказал Деон:

– Я беру вас в свидетели нашей помолвки, – он обвел взглядом храм. – Несите новость во все уголки Верховного мира.

Темные яростно зааплодировали, приветствуя своего господина, ну и меня, затем разбежались выполнять его приказание.

Мы прилетели в Хантли, а вопросы у меня не кончались. И главный из них: к чему такая спешка?! Мы поженимся, как только все будет готово. А подготовкой уже занимались! Мне катастрофически не хватало времени, чтобы признаться Деону. Да, это дело десяти секунд, но, чтобы отсрочить гибель собственного счастья, времени всех трех миров и Верховного в придачу не хватит! Перед смертью не надышишься, а так хочется…

Во дворе нас снова встречали, но если ранее ко мне отношение было подчеркнуто нейтральное, то теперь все смотрели уважительно и с неким благоговением. Темнейший не каждый день женится, – он вообще в первый раз женится! – тем более на полукровке. В их глазах я, вероятно, совершила что-то грандиозное.

– Они знают? – шепотом спросила я.

– Конечно. Именно поэтому церемония обручения настолько общественная. Нужны свидетели, много свидетелей. Весь Верховный мир должен быть оповещен о моей женитьбе.

Весь Верховный мир… Значит, и Кассандра скоро узнает, если уже не узнала. Помоги мне кто-нибудь…

– Андвари, – поздоровалась я, всматриваясь в лицо управляющего. Жив и даже вроде бы здоров: ноги-руки целы, с зубами тоже порядок – значит, не подвергали его пыткам за оплошность.

– Господин, госпожа, – поочередно поклонился он.

– Все готово? – сухо бросил Деон, предлагая мне руку.

– Как приказывали, Темнейший.

Деон повел меня наверх. Опять поселят меня в королевских покоях с тяжелыми портьерами, балдахинами и в цвете бордо. Не хочу.

– Я не рассказала тебе, что видела Стиллу в швейной лавке, – неожиданно сказала я, чтобы хоть что-то сказать и скрыть смущение от всего происходящего. – Как она там оказалась?

Мне бы о другом рассказать, но не получалось. Над полной откровенностью нужно еще работать.

– Ее амбиции стали больше способностей. Пусть поостудит пыл, – лаконично ответил Деон.

Понятно, тоже смирению учится. Я училась – потом что отказывала Темнейшему; она – потому что слишком стремилась быть единственной.

– А Андвари? – не удержалась я. Неужели и его наказывали?

– Беспокоишься?

– Да, – честно призналась я. – Он ведь ни в чем не виноват. – Деон саркастично приподнял бровь. – Почти не виноват.

– Андвари понес наказание. Этот счет оплачен, а вопрос закрыт.

– Но…

– Лиса, – неожиданно Деон прижал меня к себе и очень серьезно сказал: – В нашей жизни будут вещи, события, вопросы, которые ты не должна трогать, лезть и задавать.

– Знаешь, что, – я попыталась оттолкнуть его. Кажется, я погорячилась с замужеством. У меня тут домашний тиран нарисовался!

– Я предупреждаю тебя не для того, чтобы обидеть и уязвить, а потому, что огромная власть накладывает немалую ответственность. Возможно, когда-нибудь я покажусь тебе излишне жестоким или несправедливым, но если я принимаю решение, значит, иного выбора нет. Я правлю слишком долго, чтобы допускать ошибки, свойственные мягкости женского сердца. – Он дотронулся до моей груди, но в этом не было ничего сексуального, только нежность. – Особенно твоего сердца. Ты должна доверять мне, а я буду всецело доверять тебе.