Попаданство с вакансией (СИ)

Молча, потребовала шубу и свитер с шапкой и запихнула в рюкзак, который был размером с мою хозяйственную сумку. По всем законам физики, шуба не могла вместиться в такой рюкзак, тем более, что там уже были вещи. Но он даже не увеличился в объёме, словно в него не шубу длиннополую пятьдесят четвёртого размера запихнули, а носовой платок сунули. Как бы ни была подготовлена поглощёнными мной фэнтезийными романами к существованию в них разного вида пространственных карманов, глядела я на всё это широко открытыми глазами и с раскрытым ртом. Когда же в рюкзак отправилась, почему-то вдруг слегка уменьшившись, сумка вместе с колёсиками, я вовсе офигела. Кстати, «Мартини» я вернула в сумку, вдруг пригодится в качестве биты для самообороны. Хорошая бутылка, стекло крепкое. Мало ли что может произойти. Только вот как бутылку можно будет быстро достать из сумки в рюкзаке? Это я и попыталась объяснить девчонке. Она оказалась очень сообразительной. Вынула из рюкзака сумку, достала бутылку, сумку вернула в рюкзак. Следом отправилась шкатулка, а за ней бутылка. Потом, накинув рюкзак за спину, девчонка хитро на меня взглянула, закинула руку за голову и показала мне зажатую в руке бутылку, которую опять вернула в рюкзак.

— Миллиирия, — приложив руку к груди, представилась девчонка. — Милли, — назвала сокращённое имя и вопросительно посмотрела на меня.

— Леокадия, — представилась я, повторив её жест. — Лео, — тоже назвала сокращённое имя.

Милли, когда я озвучила своё полное имя, в удивлении вздёрнула бровки, хмыкнула. Потом окинула меня придирчивым взглядом сверху вниз, покачала головой. Да-а-а. Видок у меня был ещё тот. Утеплённые брюки, обутки, в которых жарко ногам. Хоть туника была лёгкой, трикотажной, на семьдесят процентов из хлопка с тридцатью процентами искусственного волокна. Коричневая. Да и сама я не ахти, какой ходок. На ровном месте спотыкаюсь.

Милли вздохнула, изобразила ободряющую улыбку и, приглашающе махнув рукой, шагнула в кусты. Мы пошли. Но сначала Милли проведала несостоявшегося насильника. Снова повторила прошлые действия. Только хлопков было два.

Всё. Уходим.

Глава 2

Пошли мы не к дороге, а дальше в лес. Благо лес был не глухой и дремучий, а светлый и не густой. Идти можно было, не продираясь через чащобу. Но под ноги смотреть приходилось в оба, чтобы не запинаться за выступающие корни деревьев. Шла Милли уверенно, зная, куда идёт, но с некоторым беспокойством.

Одна-то она быстро добралась бы до цели, но вот попутчица у неё была аховая. Милли всё чаще сочувствующе взглядывала на меня. Я же не могла ускориться. Нет, одышки у меня не появилось, и сердце работало без перебоев. А вот ноги шагать не хотели. Подобрала палку, подходящую под посох и шагала, опираясь на неё. Не знаю, сколько мы прошли, как далеко ушли, когда у меня отказали ноги вовсе. Просто подкосились, и я упала. Ступни в обутках горели. И разуться я не могла — ноги не слушались. Отнялись.

Милли сняла с меня обувь, носки. Ох, как хорошо! Я легла на спину. Всё! Я остаюсь тут. Промаячила Милли, чтобы она шла дальше одна. Но Милли рассуждала иначе. Достала из сумки шкатулку и, проведя над ней рукой, открыла. А та-а-ам! По самые краешки камешки самоцветные, монеты золотые, серебряные, украшения ювелирные. Что это не дешёвая бижутерия, я сообразила. И что шкатулка магией была закрыта. И содержимого в шкатулке показалось больше, чем сама шкатулка. Или, действительно, показалось? Или нет? Не простая девочка. Ох, не проста!

Милли взяла из шкатулки розовый, полупрозрачный огранённый камешек с куриное яйцо, внутри искорки золотые светятся, по граням радужки переливаются. Помогла мне развернуться на живот и положила камень на оголённую поясницу, на позвоночник. Сначала, с минуту, ничего не происходило. Потом по позвоночнику, как при лечении электрофорезом, током прокатило к основанию головы и обратно. Потом теплый ручеёк протёк. Так же к голове, растёкся по плечевому поясу, по рукам до кончиков пальцев и обратно, растекся лужицей по крестцу и пробежался по ногам до кончиков пальцев. Пальчики защипало, и пощипывание, прокатившись по ногам, остановилось под камешком на пояснице.

Милли подержала руку над камешком, потом провела ладонью, не касаясь, вдоль позвоночника, удовлетворённо кивнула и, прежде чем вернуть камешек в шкатулку, мазнула им по своему лицу. Жестом велела мне встать. Я развернулась, пошевелила ногами. Ожили! Встала. Сделала осторожно пару шагов. Потом уверенно прошлась вокруг Милли, обняла её.

— Спасибо, Милли! — произнесла с чувством благодарности.

Милли поняла. Нет не слово, мои чувства. Улыбнулась, махнула рукой — да ладно, мол. Шкатулку спрятала в рюкзак. Я же, хлопнув себя по лбу, попросила Милли достать сумку. Вот ведь, балда старая! У меня же кроссовки есть, а я в зимних обутках ноги парю. Ну, бабушка, ты и баушка! Обула кроссовки. Милли обутки в рюкзак сунула, и мы пошли дальше.