Попадос (СИ)

Но поглаживания головки скользкими пальцами и надрачивание другой рукой дали свой результат, и Мэд опять коротко застонал.

И я подвигал членом, все чувства сосредоточились там, на головке, которая скользила внутри по гладким стеночкам, и пульсировала от невыносимого кайфа. Я поднял обе ноги Мэда, согнутые в коленях, оперся о них руками и начал двигаться, плавно выходя и входя, постепенно наращивая темп.

— Ахх, Мэдди, сладкий мой! Мэдди, Мэддиииии! — Мой фаллос был зажат гладкими стеночками, как тесной латексной перчаткой.

Член Мэдди слегка опал, и я вспомнил, что эта поза не совсем годится для удовольствия нижнего. Пришлось выйти и заставить Мэда перевернуться на живот. Руки его оказались перекрещены, голова опущена вниз, а когда он подтянул коленки для устойчивости, то зад, прекрасный упругий розовый зад, оказался выставлен и приподнят наверх. Я не удержался и вцепился в него зубами, оттягивая кожу, оставляя белый след от зубов на нем. Подползая на коленках поближе, раздвинул половинки и толкнулся головкой в скользкий от смазки анус. Мэдди дернулся.

— Прости! — Я вошел на всю длину, проехавшись по холмику простаты, и Мэд задрожал. Тормоза сорвало. Я начал ввинчиваться в него, втрахиваться, тесно прижимаясь, вцепившись в бедра мертвой хваткой, стараясь вбиться глубже, глубже, еще глубже. Ноги Мэда расползлись, скользя по простыням, и я наконец-то попал на вожделенную точку.

— Лиии, о боже, Лииии! — Мэд хрипел, неразборчиво выстанывая, а я вбивался в него жестко и ритмично, пока взрыв не накрыл меня, разнеся на мелкие кусочки, и не упал на спину мужа, умирая и возрождаясь.

Аккуратно вынимая член из растраханного розового ануса, я понял, что Мэд не успел кончить. Упав на спину, прополз между его ног, под живот, и взял в рот, обхватив двумя руками его альфячье достоинство. Я крепко сжал подергивающийся ствол, надрачивая, сильно втягивая щеки и насаживаясь головой, стал сосать Мэду. Он начал поддавать бедрами, трахая мой рот. Я постарался расслабить горло, впуская его поглубже, и Мэд громко вскрикнул, изливаясь бурно и обильно. Я продолжал сосать, сглатывая, пока подрагивания не прекратились.

Потом вылез из-под мужа, и он рухнул на кровать без сил, распластываясь на кровати.

Я отвязал его руки и забрался к нему в постель, укрывая нас одеялом и вырубаясь намертво.

====== 37. ======

Эта поездка меня не убила, хотя очень сильно пыталась. В эмоциональном плане.

Три.

Прыжок с парашютом в спаринге, свист воздуха в ушах, когда мы висели в звенящей тишине, и Мэд с горящими глазами восторженно кричал мне по-русски: «Лииии! Я люблю тебя!», а Мишка вопил не переставая «ААААА, как же это клёвооо!», а я наслаждалась чувством полета и хлеставшим адреналином.

Когда мы мчались по ночному шоссе на арендованном мотоцикле с Мэдом — вначале я за рулем, а он плотно прижимался ко мне, а потом — он рулил. Драйв, скорость, ветер в лицо, крепкие руки и ночь, обнимавшая нас, как родных.

Достопримечательности Лондона, Дублина, перелеты, и беседы-беседы-беседы с Мишкой обо всем и ни о чем. Про армию — идти или отмазаться. Про учебу — кем бы он хотел работать. Про девочку его, Алису. Вообще о жизни, о космосе, о многообразии миров.

Когда я любовалась сыном и мужем, стараясь объять необъятное, осмотреть достопримечательности, насладиться двумя самыми любимым человечками и запомнить эти мгновения навсегда.

Когда, в перерывах, делала покупки, заказывала доставку всего того, что хотела забрать с собой с Земли.

Когда, наутро, в Париже, мы бегали по номеру, собирая чемоданы с покупками, и Мэд остановил мою беготню, заглянул в глаза и сказал: «А пони тоже кони. Надо будет повторить ‘Ебись оно все конем’» и меня отпустило. Я ведь думал, что достанется белочкам на орехи, за то, что развел пьяного мужа на недопустимые потрахушки. А он попросил закупить побольше «этой амуниции, побольше и поразнообразнее». И пиво ему понравилось. Захотел дома, на Элькоре, заняться воспроизведением и производством этого напитка. Что добавило дополнительных задач и проблем к закупкам.

Два.

— Ксю, хаюшки, как дела?

— Лианка!!! Меня вчера таки бросил мой красавчик.

— Ой, йожег! Ну, и хер с ним!

— Так в этом-то вся и проблема…

— Не ссы. Ушел, значит — не твоё! Ты на днях наведайся ко мне, я тебе такое расскажу! Такой неожиданный поворот соитий, ты охренеешь! Только памперсы надень сразу.

— А щаз не расскажешь?

— Сорь, йожег. Это надо за пивчанским перетереть. Только я теперь яжемать, поэтому мне сок, тебе пивасик. Хотя не. Лучше бери коньяк.

— Ха! Узнаю тебя в гриме! То-то давно ты не чудила.

— Этот раз переплюнет всё, йожег. Ты же помнишь, что я тя лю?

— Когда что-нибудь изменится, я тебя поставлю об этом в известность! Чмоке! Я побёгла.

— Чмоке, йожег!

…

— Бил, мы тут подарков тебе привезли из поездки. Я заберу свой ноут — там все мои подвязки, а тебе мы новенький купили. Можно?

— Чего ты спрашиваешь, это же все твое! Конечно бери! — Она улыбалась, оглаживая пока еще малозаметный животик. — Как думаешь, что это было? В результате чего мы с тобой поменялись?