Попадос (СИ)

Слуга заботливо приложил к голове холодное мокрое полотенце и сел рядом на стул, сложив руки на коленках.

— Расскажи мне о моей семье, все что знаешь. Про отца, про папу, как их зовут и кто они. Только, пожалуйста, без страдашек и сочувствия.

Солис скорбно свел брови в домик и жалостным голосом поведал мне обыкновенную для дамских романов историю. Отец — лорд Тибиус Гаделио Лау проиграл все, что мог, спился и умер одиннадцать лет назад. Папа вместе со мной уехал жить сюда, в имение. Живем мы в нищете, скромно, затворничаем, не принимаем гостей. Дедушек не осталось. Родственники — седьмая вода на киселе, от нас еще тогда отвернулись, перестали принимать у себя и вообще вспоминать, что мы есть. Этот дом был приданым папы, и принадлежал мне, его наследнику, поэтому это единственное, что у нас осталось, что не смог проиграть отец. Кстати, подписывая тот дурацкий договор с пиратом, дом я оставлял папе, отказываясь от любых прав на наследство, так что собственной недвижимости у меня не осталось. У меня вообще ничего не осталось, кроме жениха, который обязался заботиться и обеспечивать меня в обмен на мой титул и двух детей, которых я ему по контракту должен родить.

Надо будет прочитать этот договор или контракт повнимательнее, чтобы выяснить все нюансы. Может, у меня получится сразу родить двойню и разорвать его? Кстати, нужно проверить — умею ли читать на этом языке.

Задумавшись, я пропустила часть рассказа слуги об отце.

— Солис, расскажи мне, как я проводил день обычно? Учился ли где-то? Чем любил заниматься?

— Мистер Лиатт, больше всего вы любили читать, музицировать на дэррео, тренироваться за домом в саду. — Он заплакал, глядя на меня. — Неужели вы совсем ничего не помните, мистер Лиатт?

Блядь. Надо действительно аккуратнее узнавать о своем прошлом. Сделают недееспособным и запрут в четырёх стенах, а там реабилитироваться будет невозможно.

— Прости, Солис! Я читал, что так бывает от удара. Временная амнезия называется. Это пройдет. Просто сейчас, перед свадьбой, боюсь сделать что-то неправильно и ухудшить ситуацию, понимаешь?

— Да, да, мистер Лиатт, понимаю, — как болванчик закачал головой он, вытирая слезы.

В комнату постучали и сразу же вошли несколько человек. Один вчерашний, который мне обещал уши надрать, папка, значит. А второй кто? Солис сразу же поднялся и застыл истуканом у стены, сливаясь с ней, делаясь незаметным.

Гадство! Я ведь даже не узнал, как обычно зову папу. И как его зовут окружающие. Лорды, пэры и сэры при чужих не говорят «Папа», если только это не дети. Молчи, Лианка, за умную не сойдешь, но хоть не разругаешься, как с женишком, костыль ему в зад, Мэд… чего-то там. Ладно, буду звать Мэдом. Как Мадс Миккельсен, только Мэд. Ну, или мёд через «э».

Арррргх! Как тут все упомнить, когда весь мир, каждая кнопка и буква, не говоря о людях — новое, непознанное?.. Всё вертится, как в калейдоскопе…

— Нуте-с, как наш выздоравливающий? — произнес второй чувак, благообразный, до отвращения спокойный и улыбчивый.

Точняк доктор.

Если я откроюсь ему, что ничего не помню, это пойдет мне во вред или на пользу?

Доктор же. Может, подтвердит, что у меня ретрогадка и все оставят меня в покое?

За предстоящую неделю со своими скрыть, что ничего не знаю, не удастся. Это вот если бы я переехал сразу к жениху, там бы еще удалось утаить свою иномирность.

— Простите, не помню, кто вы. Я почти ничего не помню, — растерянно и испуганно сказала я, каждый раз шугаясь от своего собственного странно звучащего голоса. — Я даже не знаю, сколько мне лет.

— Ну-ну-ну! Ли, спокойно, малыш! Давай-ка посмотрю на твою шишку. — Он снял полотенце и аккуратно ощупал голову. — Отлично, отек спадает. Говоришь без нарушения речи. Давай посмотрим на моторику.

Доктор откинул одеяло и заставил меня двигать руками, прикладывать пальцы к носу, закрыв глаза, пройтись, поприседать.

— Ну что же, видимых нарушений с координацией движения нет. А амнезия — дело преходящее. Не надо ему рассказывать ничего лишнего, память сама восстановится. Голова — дело тёмное. Но страшного ничего нет, Ли.

— Может, отложить свадьбу? Я ведь ничего не знаю, — жалобно произнес я, страдальчески глядя на родителя.

— Ли, не говори чушь! Этот пункт оговаривался отдельно. Свадьба состоится через шесть дней, даже если с неба посыпятся камни. Мистер Кайрино сразу после свадьбы уезжает вместе с тобой в свою вотчину, у него своя империя, которую нельзя надолго оставлять без твердой руки, он и так здесь уже две недели из-за свадьбы находится. Ты все вспомнишь, мой мальчик. И никаких больше капризов. Кстати, он сегодня с утра приехал и поселился в нашем имении, и будет находиться здесь до самой свадьбы. Поэтому на завтрак, будь любезен, выйди прилично одетым. Он начнется через сорок минут, не опаздывай. Не разочаровывай меня еще больше, Ли.

Папа с доктором вышли из комнаты, затворив дверь, и Солис отмер, развив бурную деятельность, готовя меня к завтраку.