Попакратия

Никто теперь не хотел попадаться Жеке на глаза. Если он узнал, за какую цену они хотели перепродать его битки, то это была безусловная подстава. Все, в общем, были не в настроении. Повернулся к Башке один только Саня.

– Знаешь, Башка, ты сам отчепорил, вот сам и разбирайся. Нам туда явно идти незачем.

Если даже Саня был так жесток, то что Башке мог ответить Стас? Может, даже хорошо, что он сидел и молчал.

Пятьсот рублей были дороже страха и чести, и Башка пошел один. Жека шарился на расслабоне в своем дворе и был в превосходном настроении.

– Че, баблишка донес? – как ни в чем не бывало спросил он.

– Не донес, – мрачно ответил Башка. – Сделки не будет.

– Почему?

Башка не до конца понимал, издевается Жека над ним или правда ничего не знает об их многоходовом абсурде.

– Ну вот так. Не будем мы покупать твои битки.

Жека пожал плечами.

– Я же говорил, что с вами так всегда. То «будем», то «не будем». Не взял бы аванса, остался бы без штанов.

– Верни мне пятихат, пожалуйста.

– Какой пятихат?

– Ну аванс.

Настроение у Жеки в половину секунды сменилось на противоположное.

– А чой-то? Ты же мне его дал как гарантию. Сделки не было – я его забираю.

– Так ведь битки у тебя.

– И что? А я тебя штрафую. Налог на потраченное время.

У Башки все сжалось внутри.

– Я же попросил: пожалуйста.

Жека заржал:

– А если я тебя за «пожалуйста» попрошу свои подошвы облизать, сделаешь?

– Ну ты и сука, – не ожидал сам от себя такой дерзости Башка.

– Че? – вскипел Жека. – Пшел из моего двора. Щас тебе ватник сломаю.

– Отдай бабло, вор!

– Я у тебя не просил битки покупать, это тебе надо было. Сначала научись бизнес делать, а потом приходи, вафля. Жри жмых, пингвин. Фофан тряпочный. Алависто, тряпка полывая.

Так сказал Жека Башке, а тот развернулся и ушел из двора. Было в этой ситуации и что-то хорошее. По крайней мере, теперь Жека обращался к Башке напрямую, как к человеку, личности. Он говорил ему «ты». А это уже был диалог, это уже было что-то.

Единственным соревнованием, в котором Башка мог выиграть пятьсот рублей, чтобы отдать их Виталзу, была чунька – простая игра на монетки, когда бросаешь пятак ребром, и если он переворачивается «орлом» – становится твоим, если «решкой» – его бьет твой соперник. Правда, обычный выигрыш редко составлял больше тридцати рублей в день, но Башка все же стал шаландаться по дворам, чтобы найти, с кем можно поиграть и получить копейку, играл он на крепком уровне, выше среднего.

Он встретил Серегу Пипу, но у Пипы не было монет, обычно он тратил их на чупы или сигареты, а в долги залезать не хотел, это был его принцип. Изо рта у Пипы всегда торчала либо пластмассовая палочка, либо незажженная сига. Пипа предложил Башке другую игру – баскетбол, и не на деньги, а на интерес. Ему очень хотелось поиграть, но партнеров не было. Башка был далеко не Скотти Пиппен и предвидел океан комичного в своей попытке поиграть с профессионалом. – Не, мне нужно сегодня поднять бабла, хотя бы рублей сто. Я бы лучше в чуньку.

– Зачем бабло? – спросил Серега.

– Да так, дело одно.

Вечер надвигался, все вокруг сделалось серым, и по периметру площадки зажгли фонари, некоторые из которых не горели, в целях экономии или по недосмотру, вследствие чего поле света на площадке оказалось в рытвинах темноты. Пипа покидал мяч, размялся. Его мяч был немного сдутым и прыгал невысоко, к тому же на площадке скопилось много луж, мяч быстро набрал внутрь себя воды и превратился в тяжелый кирпич. Пока Пипа разминался, Башка просто висел на перекладине.

– А где все твои?

– Делают уроки, – соврал Башка.

– Ну давай я тебе дам сотен. А ты со мной поиграешь, – предложил Пипа.

– Ты же сказал, у тебя нет денег.

– Монет нет. А деньги есть.

Башка удивился такому предложению, но быстро согласился и слез с турника.

– Еще хотя бы человека четыре, конечно. Было бы интересно играть, – грустил Пипа.

У Башки тоже возникло предчувствие, что игра будет скучной для обоих.

– Играем до «сорока» очков.

– До пятидесяти, – зачем-то возразил Башка, наверное, из благодарности и чтобы показать свою горячую заинтересованность. – Так ровнее.

– Идет.

Огибая лужи и перебегая из светового луча в тень и обратно, мальчики начали игру.

Башка сразу же взял мяч в обе руки, подбежал к кольцу, прыгнул и, неожиданно для себя, забил. Забил чисто, мяч не задел ни щитка, ни самого кольца.

– Пробежка! – закричал Пипа. – Пробежка была.

– Какая еще пробежка?

– Не больше трех шагов с мячом бежать можно, больше нельзя – пробежка.

– Ты сам бежал шагов сто, и не было никакой пробежки.

– Я делал два всего, а ты штук пять. Не считается!

– Считается!

– Не считается, у кого хочешь спроси. Хоть по телевизору баскет посмотри. Там увидишь, за такое – пробежка.

Башка не часто играл в баскетбол, а смотрел по телевизору и того реже. Пипа был явно опытнее, но от такого красиво заброшенного мяча отказываться не хотелось. Тем не менее Башке показалось, что он уже почувствовал игру, и потому согласился:

– Ладно, не считается. Считай, что даю тебе фору.