Попал, так попал (СИ)

— Психушка что ли? — поморщился он.

— У нас лучше, — возмутилась старуха.

— Я вообще-то не болею.

— А тебя никто не спрашивает. Если ты здесь, значит болеешь.

— И чем тут лечат? — поинтересовался Влад.

— Молитвами, травами, кровопусканием, постом, работами, плетьми.

— Ну, да, без физических наказаний, как без пряника, — ухмыльнулся он.

— Ишь ты, какая пряников захотела, — возмутилась старуха.

У бабки рот был измазан в чем-то темно-красном.

— А чего у меня рука онемела? — поинтересовался Влад.

— Чего? — не поняла старая.

— Не чувствую рукой ничего.

— Так кровопускание тебе велено было сделать, чтобы у тебя никаких мыслей дурных не было. Дурную кровь выпустили, и в голове тишина и на душе благость.

— Зашибись, — простонал он, — Отвяжи меня, я в туалет хочу.

— Терпи, сестра не велела тебя отпускать.

— А ты чего, старая, мою кровь пьешь? — возмутился Влад.

— А тебе чаво, жалко? — удивилась бабка.

— А живот у тебя не заболит с человеческой крови? Ась?

— Нормально у меня все с животом будет. Все равно кровь в клумбу выльют, а я сыта буду.

— Развяжи мне руки, я все равно после таких процедур никуда не убегу, сил нет, а вот писать хочется.

— Писай под себя. Там есть дырочка и все в нее стечет на пол.

— Так вонять будет и мокрой лежать как-то не очень.

— Потерпишь, не барыня. Ты почто китайскую проститутку убила?

— Не убивала я никого, — возмутился Влад.

— Как это не убивала. У тебя руки в крови, а она мертва, значит, ты ее убила.

— Убийственная логика. У тебя рот в крови, и если я умру от разрыва мочевого пузыря, то ты меня убила.

— Чаво? Ты на каком языке балакаешь? Какого такого пузыря? Нет у тебя никакого пузыря. Сумасшедшая.

— Я сейчас орать начну, если ты меня не отвяжешь, — пригрозил Влад.

— А я тебе рот заткну. Думаешь, ты одна такая единственная, кто тут орать вздумает. У нас тут для таких, как ты кляп имеется.

— Один на всех? — усмехнулся попаданец.

— Чего это один. Вон цельная бочка, в соли вымачивается от всякой заразы, — махнула рукой куда-то в сторону бабка.

— Жесть, они еще и соленые.

— Жаль суд весь провалила, а то бы висела бы сейчас на площади и народ радовала, — хмыкнула старуха.

— Это меня без суда и следствия сюда отправили? — удивился Влад.

— На лечение тебя отправили. Вот, как вылечишься, так тебя судить и будут, — старуха развернулась и потопала куда-то в сторону.

Влад стал осматриваться: высокие сводчатые побеленные потолки, с одной и с другой стороны ряды деревянных кроватей. На соседней койке привязанная женщина, настолько худая, что похожа на скелет обтянутый кожей. На второй молоденькая девчушка.

— Ты с ней лучше не спорь, — вздохнула девушка, — Эта старая карга все решает, кому помереть, а кому жить. Не говори, что слаба, что голова кружится, а то так и будешь привязанной лежать. Скажи, что хочешь поработать на благо монастыря. Лучше на воздухе голодной болтаться, чем в этом смраде полутрупом валяться, как она, — девушка кивнула на соседку.

— Меня Владка зовут. А ты как сюда попала?

— Я Маришка. Меня муж привез.

— За что? — поинтересовался Влад.

— Я с ним подралась и порезала ему руку. Он меня уже второй раз сюда притаскивает. Первый раз я сбежала, и в этот раз убегу.

— Меня с собой прихватишь? — попросил Влад.

— Легко, — рассмеялась Маришка, — Главное с этой проклятой койки встать, да чтобы всю кровь из нас эти старые вампирши не выцедили.

— Мне тут не хочется торчать до суда. И то не факт, что доживу при таком «лечении».

— А ты, правда, китайскую проститутку убила? — поинтересовалась девушка.

— Нет, вот ее я не убивала, — помотал головой Влад.

— А ты, как в борделе оказалась? Работала? — любопытничала Маришка.

Она была также привязана к кровати, как и Влад. На запястье был сделан маленький надрез, из которого капала кровь в глиняный горшок, стоящий на полу.

— Нас муж из дома выгнал.

— И что меня никак муж из дома не выгонит, — вздохнула Маришка.

— Возьми и сама уйди.

— Легко сказать уйди. Мы на ферме живем. В одном доме с его родственниками. Там за ворота даже не выйдешь, чтобы тебя кто-нибудь не увидел.

— Ночью сбеги, — предложил Влад.

— Ночью я сплю.

— Значит тебе это не надо. Мужа за что порезала?

— А он меня бить начал. Я кинулась на него с кулаками, тут нож подвернулся, я его и пырнула, — как-то злорадно сказала Маришка.

На соседней койке зашевелился скелет женщины.

— Заткнитесь уже, балаболки. Дайте спокойно сдохнуть.

— Ты все равно скоро помрешь, а мы молчать должны? Вот еще, — фыркнула Маришка.

— Суки, — выругалась соседка и повернулась на бок.

— Сама такая, — парировала девушка.

— Не лезь к ней, — тихо сказал Влад.

— Скоро вечерняя служба начнется. Монашки придут и отвяжут тех, кто захочет на нее идти, — зашептала Маришка, — Ты просись, не отказывайся.

— Хорошо, — кивнул Влад.

— После молитвы могут и покормить. Если не покормят, то можно попроситься на кухню, на уборку. Там кое-какие объедки всегда остаются, — шептала Маришка, — Молитву, правда, всю простоять нужно, а это несколько часов.

— На коленях можно? — спросил он.