Попали (СИ)

Он уже давно наблюдал за вроде бы бессистемными перемещениями 'вояки'. Тут надо пояснить особенность организма старшины Игнатьева, что никак не мог перестать 'жить войной'. Обычный человек в состоянии быть бдительным и настороженным лишь от случая к случаю в отличие от тех же диких зверей и ещё Лома, который просто физически не мог расслабиться. Что послужило тому причиной неизвестно. Была в том виновата черепно-мозговая травма, перемешавшая ему нейроны неведомым образом, или же это был чисто психологический выверт сознания, но было так как есть.

Коронная 'фишка' ниндзя, когда тот по много часов сидит в выгребной яме что бы подкараулить расслабившегося на толчке самурая, с Ломом бы у него не прокатила. Тот не расслаблялся даже в туалете или во сне, спя вполглаза. Или как сейчас за вечерним ужином на природе после изматывающего пешего перехода по болоту.

Конечно, всё имеет свою цену, и 'живущий войной' организм состарится быстрее. Недаром на войне считают год за три, и Лому так же грозит ранняя седина. Но, по крайней мере, в неблагоприятных для жизни условиях у него неплохие шансы до этой самой седины дожить.

Оттащив в сторонку 'вояку' который попытался было 'взбрыкнуть', так что Лому пришлось от души врезать ему в солнечное сплетение. Придерживая в тоже время, что бы тот не упал, так как привлекать внимание к своей небольшой воспитательной беседе он не хотел. Хотя всем было и не до них. Люди были заняты сначала вытаскиванием пострадавшего из болота а сейчас большинство из них толпилось возле него причем полезным делом, отмывания того от вонючей болотной жижи, была из них занята лишь малая часть, а остальные, по привычке любой толпы, просто стояли и глазели.

Дав отдышаться своему 'собеседнику' ударил ещё раз. А когда тот оклемался, поднёс к его носу кулак. Для большей надежности заставив этот кулак переливаться в языках пламени.

'Вояка' отстраняясь от удерживающего его за плечо Лома, отклонил голову назад и, вдохнув запах своих паленых усов, похоже, проникся пониманием всей ошибочности своих поступков.

А Серый в это время приставал к девчонке зашедшей в шатер. Ему так и не удалось выяснить её имя, то как к ней обращались местные больше напоминало титул чем имя собственное, так как и к нему они обращались похожим образом. Разница была не значительной и вполне укладывалась в лингвистические рамки по употреблению таких обращений к различным полам. Возможно, у женщин здесь вообще не было личных имен или же простым людям не положено было к вышестоящим обращаться по именам. Как бы то ни было он во всем планировал рано или поздно разобраться. Но пока что ему было не до разгадывания загадок.

Так как во всех обозримых окрестностях лиц женского пола было всего три, причем две из них на конкурсе красоты проиграли бы даже лошади. То и выбора, собственно, на кого сбросить накопившееся в нем сексуальное напряжение, для него не стояло.

Притянув к себе девчонку он стащил у неё с верху до пояса платье, частично оголив её тело и заставив опуститься на колени прижал спиной к центральному столбику, что держал в палатке крышу. После этого приспустив штаны достал член и похлопал её им по губам. А когда та открыла рот, чтобы вероятно возмутиться подобным его поведением, ловко засунул его ей во внутрь. И держа её одной рукой за волосы начал энергично раскачиваться бедрами. Та, обхватила сверху своими руками его руку, и поначалу, что-то возмущенно мычала. Но так как девчонка и не думала кусаться, то Серый не особо к ней и прислушивался. Наконец он достиг кульминации и, совершив последние пору махов бедрами, взорвался ей в рот неудержимым потоком. Напоследок в порыве оргазма излишне сильно сжал волосы девчонки в своей руке, и вышел из неё. Та возмущенно стукнула его кулачком по ноге и, сбросив его руку, потерла голову. Серый, натянув штаны, смущенно погладил её по голове. Девчонка аккуратно утерла рот платочком, и не думая отплевываться и сейчас возилась с платьем, расправляя его. Приподняв волосы, развернулась спиной к Серому, что бы тот застегнул пуговки на спине. Тот помог ей привести в порядок одежду, и притянув к себе поцеловал в ухо а потом подул в него, та хихикнув вывернулась из его рук и выскочила на улицу.

Серый выглянул следом и увидел как давешний спасенный им от виселицы хмырь, который сейчас, почему то разгуливал в одних кальсонах и сапогах, вручает ей венок из цветов.

Хотя это скорее был не венок, а диадема, так как большинство цветов собранных этим человеком были безнадежно испорчены, затоптанные во время его спасения из болота. Причем даже не спасателями затоптанные, а толпившимися на берегу зеваками.

Та благосклонно приняла это незамысловатое украшение и, надев на голову, покрутилась на одной ноге ловя на себе взгляды, мол как ей обновка, идёт ли?! Все присутствующие, включая и Серого, не замедлили высказать своё 'одобрямс'.

Тут он заметил, что его подзывает Лом, причем стараясь это делать незаметно.