Попасться на крючок (ЛП)

Давление, связанное с необходимостью нести беспокойство в одиночку, рассеялось, как будто его и не было. Вот так. Правда освободит вас. Очевидно, это была не просто банальная фраза, произнесённая каким-то политиком триста лет назад. — Да.

— Я знаю. — Она наклонилась и поцеловала его в подбородок. — Всё будет хорошо.

— Как, Ханна?

Она смочила губы. — Ты… хочешь, чтобы я была здесь, когда ты вернёшься?

Давление хлынуло обратно, замазывая его органы цементом. Он внимательно изучил её глаза, не найдя в них ничего, кроме искренней надежды. — Была… — Он поперхнулся словами. — Была ли хоть какая-то вероятность, что тебя здесь не будет? Господи Иисусе. Да, я хочу, чтобы ты была здесь. — Он проглотил горсть шипов. — Тебе лучше быть здесь.

— Буду. Хорошо, буду. Я просто не была уверена, что это… что ты ожидаешь, что я буду знать, что это на один раз. Или случайность, может быть. Как будто мы могли бы проводить время вместе всякий раз, когда я приезжаю навестить Пайпер…

— Это не случайность. — Черт. Его горло горело. — Как ты вообще можешь спрашивать меня об этом?

Она вдыхала и выдыхала под ним, казалось, что-то обдумывая.

— Что происходит у тебя в голове? — спросил он, подойдя вплотную, прижимаясь лбами друг к другу, как будто мог выудить её мысли. — Поговори со мной.

— Ну… — Она прижалась к нему. — Просто, знаешь, Сиэтл недалеко, и там есть возможности для меня, для того, чем я хочу заниматься… там. Это творческая работа, а не работа с девяти до пяти. Возможно, мне не придётся постоянно ездить на работу. Только время от времени. Я могла бы подумать о переезде. Чтобы быть ближе к тебе.

Первой эмоцией, которую он испытал, было полное облегчение. Даже эйфория.

Им не придётся ездить на дальние расстояния, и он сможет видеть её каждый день.

Второй эмоцией был полный трепет от того, что он смог заставить эту девушку захотеть переехать, чтобы быть рядом с ним. Как, черт возьми, ему это удалось?

Но паника прокрадывалась внутрь, мало-помалу охватывая его трепет.

Она говорила о том, чтобы подойти ближе.

Сейчас.

Жить с ним, по-настоящему. Потому что это было бы именно так, не так ли? Когда кто-то переезжает, чтобы быть ближе к своему парню, они не живут в разных квартирах. Она была уверена в нем? Настолько уверена? Посмотрите, сколько раз он уже был близок к тому, чтобы всё испортить с Ханной. Подталкивал её к другому мужчине. Пытался придать себе сексуальности, чтобы она сделала то, что удобно, игнорировала его как игрока, как все остальные. Какая у него была надежда обеспечить ей надёжное будущее?

Они бы тоже смеялись над ней. За её спиной.

Они бы подумали, что она сошла с ума, переехав на север ради мужчины, который никогда не был серьёзен с тарелкой картошки фри, не говоря уже о женщине. Он даже никогда не ухаживал за комнатными растениями. Сможет ли он наладить близкие и личные отношения с девушкой? Так, чтобы это было достойно Ханны? Он отказался встать у руля «Делла Рэй». Он был ходячей инсинуацией среди своих друзей и семьи. А теперь у него хватило смелости поверить, что он может быть подходящим для этой девушки?

Может быть, ей нужно было побыть на расстоянии, чтобы убедиться в этом. Он бы не выдержал, если бы она бросила свою жизнь, свою карьеру ради него, а потом поняла, что поступила импульсивно.

— Ханна…

— Нет, я знаю. Я знаю. Это было очень поспешно. — Она звучала измученной. Как и он. Она потянулась к своему телефону на его столике и зажгла его. — Во сколько отплывает лодка сегодня утром?

— В семь, — хрипло ответил он.

Это было всё? Разговор окончен?

У него было пятнадцать секунд, чтобы принять решение, которое определит её будущее?

Преувеличенно вздрогнув, Ханна повернула экран, чтобы он мог прочитать: 6:48.

— Господи, — простонал он, заставляя себя скатиться с её восхитительно обнажённого тела и вытаскивая вещевой мешок из-под кровати, не сводя с неё глаз. Ему была неприятна нерешительность на её лице, словно она вдруг почувствовала себя не в своей тарелке в его постели, но черт его знает, что с этим делать. Что он мог сказать? Да, переезжай сюда. Да, измени свою жизнь ради меня — человека, который только что, менее двадцати четырёх часов назад, набрался храбрости признаться в своих чувствах. Огромная часть его самого хотела сказать эти слова. Чувствовал себя готовым ко всему и вся с этой девушкой. Но остатки сомнения заставляли его держать рот на замке. — Ханна, пожалуйста, будь здесь, когда я вернусь.

Она села, прикрыв своё тело простыней. — Я сказала, что буду. Я буду.

Поговори с ней.

Фокс встал и подошёл к своему комоду, доставая боксёры, носки, термобелье и запихивая их в сумку. Сердце застучало в горле, он остановился, чтобы посмотреть на неё, каталогизируя один за другим её терпеливые черты. — Я не настолько уверен в себе, чтобы просить тебя… изменить свою жизнь, Ханна. Не так быстро.