Попранная справедливость (Защитник - 8)

Все еще держась за руки, они шли по разбитой проселочной дороге к лагерю. Скоро они надеялись встретить часовых "Патриотов".

Рози плакала. Она расплакалась внезапно, хотя не ревела почти никогда.

- В чем дело?

- Моя сумка.

- Что ты имеешь в виду?

- Помнишь, я говорила тебе, что купила розовое платье?

На самом деле Холден не помнил. И он всегда старался быть честным.

- Розовое платье?

- Да, - всхлипнула Рози. - То, из французского магазина в Форталезе.

Он помнил Форталезу и на всякий случай сказал:

- Ах, да!

- Платье было у меня в сумке. Оно осталось в багажнике этой проклятой машины.

- "Роллс-Ройса"?

- Да.

- Жаль.

- Я хотела, чтобы ты посмотрел, как оно на мне сидит, - всхлипывая, сказала Рози.

- Спасибо, что любишь меня, - сказал Дэвид Холден, и, остановившись посреди дороги, обнял Рози и крепко поцеловал в губы. Губы были соленые от слез.

Глава пятнадцатая

Рудольфу Серилье еще никогда в жизни не приходилось так изворачиваться, чтобы уйти от хвоста. Но когда директор ФБР вошел в замок, он был уверен, что хвост отстал.

Музеи - вот единственное, что он любил в Вашингтоне, особенно замок. Выставки в замке напоминали о спокойных ушедших веках, по крайней мере, они казались спокойными сквозь толщу времени.

Серилья посмотрел на часы. Кроме того, что по Вашингтону было просто тяжело ездить, движение задерживали обыски на дорожных заставах (а ему приходилось объезжать их, потому что он был под домашним арестом). Директор опоздал. Если Лютер Стил выполняет инструкции, то его здесь уже нет.

Но Рудольф Серилья увидел его, высокого негра, каждый дюйм тела которого состоял из сплошных мускулов. Под плащом у него был прекрасно сшитый костюм.

Стил стоял перед экспозицией старинных металлических инструментов начала прошлого века. Сталь сверкала, и Серилья подумал, что, наверное, так сверкали какие-нибудь мифические мечи. Он часто думал, что инструменты - это мечи цивилизации, и ему нравилась эта выставка.

Простые инструменты. Молотки, гаечные ключи, отвертки, которые удобно ложились человеку в руку.

Сейчас вещи перестали быть простыми.

Серилья тихонько подошел к Стилу, но, надо отдать должное агенту ФБР, Стил обернулся.

- У тебя хороший слух, Лютер, - протягивая руку, улыбнулся Рудольф Серилья. Стил пожал его ладонь, говоря:

- Большое спасибо, мистер...

- Не называй меня, - улыбнулся Серилья, оглядываясь через плечо.

Он отпустил руку Лютера и подошел поближе к выставочному стенду.

- Я всегда обожал простоту. Может быть поэтому я терпеть не могу самолеты.

- Это простые машины.

Серилья посмотрел на Стила.

- Я должен говорить быстро. Мой автомобиль могут засечь в любую минуту, и если я не вернусь домой, они будут подозревать меня еще больше. А мне нужно продержаться еще некоторое время. Вот список.

Серилья вытащил спичечный коробок из кармана плаща и отдал его Стилу.

- Чтобы его прочесть, тебе нужно будет сильное увеличительное стекло. На каждой спичке написано имя. Если бы меня взяли, мне пришлось бы сжечь всю коробку.

- Послушайте, я могу вас вывезти из Вашингтона, сэр. Мои люди...

- У твоих людей есть другие важные дела, Лютер. Со мной покончено. Это просто вопрос времени. В этом списке имена людей, которым можно доверять, которым я доверяю так же, как нашему другу Рокки Сэдлеру. Тебе все равно так или иначе будут нужны эти имена.

- Я могу вас увезти отсюда, сэр, - настаивал Стил.

Серилье всегда нравился голос Стила, уверенный в себе, но без зазнайства. Если бы у него был сын, он бы хотел, чтобы тот был таким, как Лютер Стил. Раса не имеет значения.

- Нужно спасать других людей, Лютер. Есть люди, которые важнее нас всех. Мне сказали... - Серилья оглянулся и тихонько отошел в сторону, Стил за ним. - Президент выходит из комы.

- Это фантастика!

- Придержи лошадей, Лютер. Это может быть фантастикой. Неизвестно, кто первый до него доберется.

- Вы имеете в виду, что...

Серилья опять оглянулся.

- Роман Маковски не уступит президентства. Если это произойдет, настоящий президент прикажет арестовать его и судить за предательство. А у президента еще достаточно власти, чтобы это сделать. Маковски это знает. Он вылетит не только из Овального кабинета, но и из Вашингтона, это точно. И скорее всего, его ждет тюрьма. Маковски также знает, что президенту становится лучше, но он еще не видел последнего бюллетеня. А я видел. Президент начал говорить. Несвязно, ничего невозможно понять, но он уже открыл глаза и говорит.

Серилья почувствовал, что голос начинает срываться.

- Если Маковски об этом узнает, у него не останется выбора. Ему нужно будет действовать. Как только президент сможет хоть как-нибудь проявить свою волю - а по прогнозам это будет скоро - с Маковски покончено, поэтому ему придется действовать быстро, чтобы умертвить президента, а иначе он вообще не сможет этого сделать.

Мимо шла группа школьников, и Серилья замолчал, пока не прошел последний ребенок. Стил сказал:

- Но он не мог рисковать...